оворят, что в одном городе жили три ловких друга.
Каждый день сходились они в одной из комнат уединенного хана, где сговаривались о своих проделках и потребляли гашиш, который оживлял их ум и делал их удивительно находчивыми.
И вот однажды гашиш побудил их к проделке беспримерной дерзости.
Они отправились утром в сад, окружавший дворец султана, и принялись громко браниться, кидая друг другу самые ужасные проклятия.
Султан же, услышав эти крики, приказал привести их к себе и спросил о причине их ссоры.
Тогда первый из друзей, поцеловав землю между его рук, ответил:
— Мы спорили о достоинствах наших профессий.
Что до меня, то я занимаюсь лапидарной генеалогией.
И чрезвычайно удивлённый султан воскликнул:
— Клянусь Аллахом!
У тебя скорее вид мерзавца, чем учёного.
Но не объяснишь ли ты мне, в чем заключается эта лапидарная генеалогия?
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот двадцать третья ночь, она сказала:
тот ответил:
— Это наука отличать поддельные драгоценные камни, распознавая их с помощью зрения и осязания.
И султан вскричал:
— Что за удивительные вещи!
Тогда второй человек поцеловал землю между рук султана и сказал:
— Что касается меня, о царь времен, то я занимаюсь генеалогией лошадей.
И все согласны считать меня человеком, наиболее сведущим среди арабов в распознавании породы и происхождении коней.
И я могу определить скрытые болезни коня и сказать, отчего умерли его отец, его мать и все предки его до пятого восходящего колена.
И я могу излечивать конские болезни, считающиеся неизлечимыми, и поставить на ноги лошадь, находящуюся в агонии.
Сказав это, он скромно опустил глаза, склоняясь перед султаном.
Тогда третий потребитель гашиша, воздав дань уважения султану, сказал:
— О царь времен, моя же профессия, бесспорно, наиболее благородная и трудная; я генеалог человеческого рода.
Бросив взгляд на человека, я могу сказать, законный ли он сын или незаконный, и открыть ему происхождение всех членов его семьи.
Тогда крайне изумленный царь сказал:
— Клянусь Аллахом!
Если уверения этого третьего справедливы, он, без сомнения, наиболее выдающийся учёный всех времен.
Но я желаю удержать этих трех генеалогов у себя во дворце, пока не представится случай, который дозволит нам испытать удивительные их познания.
А если их притязания выражены ими без всякого основания, то их ожидает кол!
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот двадцать четвертая ночь, она сказала:
вскоре такой случай не замедлил представиться.
Соседний царь прислал султану подарки, среди которых был драгоценный камень необычайной красоты и белизны.
И султан послал за определителем камней, а тот протянул свой мизинец и коснулся камня.
Но в ту же минуту он отскочил и начал трясти свою руку, как будто она была обожжена, и сказал:
— О господин мой, этот камень содержит червя в своей сердцевине!
При этих словах султан почувствовал, что ярость наполняет его нос, и хотел уже позвать палача - сажателя на кол.
Однако великий визирь султана сказал на это:
— О царь времен!
Жизнь человека, каков бы он ни был, более драгоценна, чем самый драгоценный камень, и весит гораздо больше на весах Воздаятеля!
Поэтому было бы лучше получить доказательства внутренней порчи этого камня.
И когда султан согласился с этим, камень был переломлен пополам, царь и все присутствующие дошли до пределов изумления, увидев, как из сердцевины камня вышел какой-то белый червь.
И этот червь, очутившись на воздухе, загорелся сам собою и исчез, не оставив ни малейшего следа своего существования.
И султан отменил казнь и велел давать знатоку камней хлеба и мяса вдвое против положенного.
Через несколько дней после этого происшествия султан получил от главы могущественного аравийского племени в знак покорности каракового коня дивной красоты.
И он послал за знатоком коней и спросил его:
— О человек, готов ли ты к тому, чтобы мы испытали твою науку о происхождении и породе коней?
И второй генеалог отвечал:
— Конечно, о царь времен!
И султан воскликнул:
— Привести сюда коня и поставить перед генеалогом!
И когда благородное животное предстало перед ним, генеалог бросил на него только один взгляд, а потом он искривил своё лицо, улыбнулся и сказал султану:
— Я видел и знаю!
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот двадцать пятая ночь, она сказала:
султан спросил его:
— Что же ты знаешь и видел?
И генеалог отвечал:
— Я видел, о царь времен, что конь этот действительно редкой красоты и великолепной породы, что пропорции его гармоничны и движения его полны благородства, что сила его очень велика и что в действии он идеален.
И без всякого сомнения это животное было бы первым конем на земле, если бы у него не было одного порока, который только что открыли мои глаза.
Этот конь чистой и подлинной породы только по его отцу, но мать этого гордого животного не кобыла, но самка морского буйвола!
При этих словах генеалога султан разгневался до пределов гнева и сделал знак палачу - сажателю на кол, говоря ему:
— Проткни этого генеалога!
Но великий визирь - человек, одарённый чувством справедливости, начал умолять царя повременить с казнью, говоря ему:
— О повелитель мой, не лучше ли было бы позвать сюда человека, который привёл этого коня от глав арабских племен.
Пусть он передаст нам футляр, содержащий акты о рождении этого коня, свидетельствующие о его породе и его происхождении.
И султан сказал:
— Не вижу в этом никакого затруднения!
И Он приказал привести хранителя футляра, о котором шла речь.
Когда же хранитель предстал между рук царя и понял, чего от него требуют, он ответил...
Тут Шахразада заметила приближение утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот двадцать шестая ночь, она сказала:
