ошло до меня, о царь благословенный, о благовоспитанный, что в былые времена, в давно прошедшие дни, - но один Аллах знает всё, - жил в Персии царь по имени Хозрой-шах, которого Великий Раздаятель одарил могуществом, молодостью и красотою, и в сердце которого вложил такое сильное чувство справедливости, что в его царствование тигр и козлёнок мирно уживались и пили рядом из одного ручья.
И этот царь, любивший собственными глазами видеть всё, что происходило в его столице, имел обыкновение гулять по городу ночью, в одежде чужеземного купца и в обществе своего визиря или кого-нибудь из своих придворных.
И вот однажды ночью, проходя по кварталу, где жили бедняки, он услышал в глубине одного из переулков молодые голоса.
И подошёл со своим спутником к смиренному жилищу, откуда слышались голоса, и, приложив глаз к щели дверей, заглянул внутрь.
И увидел трёх молодых девушек, сидевших на циновке, вокруг светильника и беседовавших по окончании трапезы.
Эти девушки походили одна на другую, как сёстры, и все три были прекрасны.
Меньшая же на много превосходила остальных красотою.
И первая говорила:
— Моё желание, - так как я должна высказать желание, - сделаться женою султанского пирожника.
Вы ведь знаете, как люблю я пирожное, в особенности эти нежные и восхитительные слоёные пирожки, которые зовут «султанскими».
И один только султанский пирожник умеет их приготовлять в совершенстве.
Ах, сёстры мои, вот тогда-то будете вы мне завидовать, видя, как, постоянно лакомясь этими пирожками, я пополнею и похорошею, и цвет моего лица сделается розовым и цветущим!
А вторая говорила:
Я, сёстры мои, не такая честолюбивая.
Я удовольствовалась бы замужеством с султанским поваром.
Ах, как я этого желаю!
Это позволило бы мне отведать всех необыкновенных яств, которые едят лишь во дворце султана!
А, главное, там подают, между прочим, запечённые огурцы с начинкой, при одном виде которых, когда их несут на подносах, сердце моё наполняется трепетом!
О, как бы я поела их!
Однако не буду забывать и вас и буду приглашать вас от времени до времени, если позволит муж мой, повар; но я думаю, что он этого не позволит!
И выразив так свои желания, сёстры обратились к младшей сестре, всё время хранившей молчание, и с насмешкой спросили у неё:
— А ты, о малютка, чего желаешь?
Но, будь покойна, мы обещаем тебе, что когда выйдем замуж за наших избранников, то постараемся выдать тебя замуж за одного из конюхов султана, или за кого-нибудь другого служащего того же звания, для того, чтобы ты жила возле нас.
Говори же, что ты об этом думаешь?
А смущённая меньшая же сестра ответила голосом, нежным, как журчание ручейка:
— О сёстры мои!
И больше ничего не могла сказать.
А обе молодые девушки, смеясь над её робостью, засыпали её вопросами и шутками и, наконец, заставили её заговорить.
И, не поднимая глаз, она сказала:
— О сёстры мои, я желала бы выйти замуж за господина нашего султана!
И я дала бы ему благословенное потомство.
И сыновья, волею Аллаха, родившиеся от нашего союза, были бы достойны своего отца.
А дочь, которую мне хотелось бы иметь, была бы улыбкой самого неба; волосы у неё были бы с одной стороны золотые, а с другой серебряные; и слёзы её были бы падающими на землю жемчужинами; смех её звучал бы, как золотые динарии; а улыбки её были бы розовыми бутонами, расцветающими на её губках!
Вот всё!
А султан Хозрой-шах и его спутник видели и слышали всё.
Но, не желая быть замеченными, решили удалиться и не стали дольше слушать.
Хозрой-шах нашёл это всё очень забавным и почувствовал в душе своей желание исполнить то, чего желали девушки; и ничего не сообщая о своём намерении спутнику своему, он приказал хорошенько заметить тот дом, для того, чтобы на следующий день прийти за тремя девушками и привести их к нему во дворец.
Визирь ответил, что слушает и повинуется, а на следующий день поспешил исполнить приказ султана и привёл сестёр во дворец.
Султан же, сидевший на троне, сделал им головою и глазами знак, говоривший:
— Подойдите!
И подошли они, дрожа всем телом и путаясь в своих бедных полотняных платьях; а султан сказал им, добродушно улыбаясь:
— Мир вам, о молодые девушки!
Сегодня решится судьба ваша, и исполнятся ваши желания!
А желания ваши мне известны, так как цари всё знают!
Прежде всего, будет исполнено твоё желание, старшая, и сегодня же выйдешь ты замуж за моего главного пирожника!
Ты же, вторая, будешь женою моего старшего повара!
И, сказав это, царь остановился и обратился затем к младшей, которая была так взволнована, что сердце у неё замерло, и она готова была упасть на ковёр.
И встал он на обе ноги и, взяв её за руку, посадил на трон, рядом с собою и сказал…
В этом месте рассказа своего Шахразада заметила, что наступает утро и умолкла.
А когда наступила
она сказала:
…Посадил её на трон, рядом с собою и сказал:
— Ты царица!
Этот дворец - твой дворец, а я твой супруг!
И действительно свадьба трёх сестёр была отпразднована в тот же день: свадьба султанши с неслыханным великолепием, а свадьба двух других сестёр, вышедших замуж за повара и за пирожника, по обычаю обыкновенных свадеб простых людей.
Поэтому зависть и досада проникли в сердца двух старших сестёр, и с того дня они замыслили погубить меньшую.
Однако они тщательно скрывали свои чувства и с притворную благодарностью принимали знаки дружбы, которые не переставала оказывать им султанша, сестра их, допускавшая их к себе, несмотря на их невысокое положение.
Но вместо того, чтобы удовлетвориться счастьем, посланным им Аллахом, они, глядя на благополучие меньшой сестры своей, испытывали муки ненависти и зависти.
И девять месяцев прошло таким образом, и в конце девятого султанша, милостью Аллаха, родила сына, прекрасного, как серп молодой луны.
Старшие же сёстры, по просьбе султанши, присутствовавшие при разрешении её от бремени и исполнявшие обязанности повитух, нисколько не были тронуты её добротою к ним и красотою новорожденного и нашли, наконец, нашли способ разбить сердце молодой матери.
Они взяли ребёнка тотчас после его рождения, положили его в маленькую плетёную корзинку, спрятали её на время и заменили ребёнка дохлым щенком, которого и показали всем дворцовым женщинам, уверив, что щенка родила султанша.
И при этом известии у султана Хозроя-шаха потемнело в глазах; беспредельно огорчённый, заперся он в своих покоях, отказываясь от занятий государственными делами.
Султанша же погружена была в печаль, душа её была унижена, а сердце разбито.
Что касается новорожденного, то тётки бросили корзинку с ним в воды канала, протекавшего у самого дворца.
Но судьбе угодно было, чтобы управляющий садами султана, прогуливавшийся по берегу канала, увидел корзинку, покачивавшуюся на волнах.
Он притянул к берегу корзинку при помощи заступа, осмотрел и нашёл в ней красавца-ребёнка.
И удивился он, как удивилась дочь Фараона, найдя Моисея в камышах.
Управляющий садами давно уже был женат и желал иметь ребёнка, и даже двух или троих детей, которые благословляли бы Создателя.
Но его желание и желание жены его до тех пор не были исполнены Всевышним.
И оба они страдали от своей бездетности и одиночества.
Поэтому, когда управляющий нашёл ребёнка несравненной красоты, он взял корзинку и, бесконечно радуясь, побежал в конец сада, где находился его дом, и, войдя в комнату жены своей, взволнованным голосом сказал ей:
— Мир тебе, о дочь дяди!
Вот дар Щедрого в этот благословенный день!
Пусть дитя, которое я принёс тебе, будет нашим сыном, как он является сыном судьбы.
И рассказал он жене, как нашёл корзинку, качавшуюся на воде канала; и утверждал, что Аллах посылает им этого ребёнка, вняв их постоянным молитвам.
И жена управляющего садами взяла ребёнка и полюбила его.
Слава же Аллаху, вложившему в сердце бесплодных женщин чувство материнства, как вложил Он и в сердце бесплодной курицы желание сидеть наседкой на камнях…
В этом месте рассказа своего Шахразада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
…Слава же Аллаху, вложившему в сердце бесплодных женщин чувство материнства, как вложил Он и в сердце бесплодной курицы желание сидеть наседкой на камнях!
На следующий год бедная мать, столь безжалостно обманутая и лишённая плода своего, волею Раздаятеля щедрот, произвела на свет другого сына, ещё более прекрасного.
Но обе сестры сторожили, выказывая притворное участие, а на самом деле, - преисполненные ненависти; и также, как в первый раз, не пожалели они новорожденного сестры своей и тайком унесли ребёнка в корзинке на канал.
А всем во дворце показывали котёнка, уверяя, что им только что разрешилась от бремени султанша.
И все были удивлены и опечалены.
А до крайности пристыжённый султан, без сомнения, предался бы порывам бешенства, если бы не была ему знакома покорность велениям неисповедимой справедливости.
Сердце султанши было полно горечи и отчаяния, и плакала она горючими слезами.
А что касается ребёнка, то Аллах, охраняющий судьбу младенцев, заставил управляющего садами, гулявшего на берегу, снова заметить корзинку.
И, как и в первый раз, управляющий спас ребёнка и отнёс его к жене своей, которая полюбила его, как собственное дитя, и воспитывала его так же тщательно, как и первого.
И во исполнение молитв своих правоверных, Аллах же даровал плодородие султанше, которая родила и третьего ребёнка.
А сёстры её, ненавистничество которых ещё не было удовлетворено, продолжали замышлять гибель меньшой сестры своей, и поступили с новорождённой девочкой так же, как поступили раньше со своими племянниками.
Но и её приютил сострадательный управляющий, как и двух братьев её, царевичей, и вместе с ними кормили и её, ухаживали за ней и любили её.
Но, на этот раз, когда сёстры, сделав своё дело, положили на место новорождённой слепую мышь, султан, несмотря на всё своё милосердие, не мог уже сдержать своего гнева и вскричал:
— Аллах проклинает род мой из-за женщины, которую я взял себе в жёны.
И султан не смог уже сдержать своего гнева и вскричал:
— Аллах проклинает род мой из-за женщины, которую я взял себе в жёны.
Я женился на чудовище!
Только смерть может избавить от неё моё жилище!
И приговорил он к смерти султаншу и приказал меченосцу своему свершить казнь.
Но, когда увидел в слезах и бесконечной печали ту, которую любило его сердце, султан почувствовал великую жалость.
И отвернувшись от неё, велел увести её и запереть на весь остаток дней её в отдалённую каморку во дворце.
И с этой минуты не видел он её и предоставил её слезам и печали.
И бедная мать изведала все земные горести.
Сёстры же её радовались, удовлетворив свою злобу, и отныне могли безмятежно кушать пирожное и другие блюда, изготовляемые их мужьями.
И дни и годы протекали с одинаковой быстротою над головами невинных и над головами виновных, принося и тем и другим то, что влекла за собой их судьба.
И вот, когда трое приёмных детей управляющего достигли юношеского возраста, они стали ослеплять взоры всех своею красотою.
И звали их: старшего - Фарид, а второго - Фаруз, а дочь - Фаризада.
Фаризада была улыбкой самих небес.
Волосы у неё были с одной стороны золотые, с другой серебряные; когда она плакала, слёзы её падали жемчужинами на землю; когда смеялась, смех её звучал, как золотые динарии, а улыбки её были распускающимися на пурпурных губках розами.
Вот почему все знавшие её, а также отец, мать и братья, называя её по имени: «Фаризада», всегда прибавляли: «Розовая Улыбка».
И все дивились её красоте, уму, кротости, ловкости, с какою сидела она на лошади, сопровождая братьев на охоту, метала стрелы и дротики; восхищались изяществом её обращения, познаниями её в стихотворстве и тайных науках и роскошью волос её, с одной стороны золотых, а с другой серебряных.
И, видя её такую прекрасную и совершенную, подруги матери её плакали от умиления.
И так росли приёмыши управляющего царскими садами.
И окружённый их любовью и уважением, радуясь на их красоту, сам он скоро дожил до глубокой старости.
В этом месте рассказа своего Шахразада увидела приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила
она сказала:
…Он скоро дожил до глубокой старости.
Супруга же его, прожив назначенную ей долю жизни, была отозвана Всевышним ранее его.
Смерть её была для всей семьи причиной горести и сокрушений, так что управляющий не пожелал уже жить в том доме, где покойная была для них источником счастья и мира.
И бросился он к ногам султана, и умолял освободить его от обязанностей, которые исполнял столь долгие годы.
Султан огорчился разлукой с верным слугою и с большим сожалением исполнил его просьбу.
Отпустил же его, подарив ему великолепное имение, вблизи города, с обширными пашнями, лесами, лугами, роскошно убранным дворцом, искусно разбитым по плану самого управляющего садом и обширным парком, обнесённым высокими стенами и населённым птицами всех цветов и животными, дикими и ручными.
В это-то имение удалился добродетельный человек со своими приёмными детьми.
Здесь и умер он в Господе, окружённый любовью и заботами.
Да будет милосерд к нему Аллах!
И плакали по нему его приёмыши, как ни один родной отец не был оплакиваем своими детьми.
И унёс с собой, под никогда не разверзающуюся могильную плиту, тайну их рождения, которая и ему самому не вполне была известна.
А в дивном имении его продолжали жить юноши и их маленькая сестра.
И так как их воспитывали мудро и просто, то ничего иного и не желали они, как жить в мире и дружбе, в тишине и спокойствии.
Фарид и Фаруз часто ездили на охоту в леса и луга, окружавшие их владения.
Фаризада же Розовая улыбка больше всего любила гулять в садах.
И вот однажды, когда она собиралась идти, по обыкновению, гулять, невольницы доложили ей, что какая-то старушка с печатью благословения на лице просит разрешить ей отдохнуть часок по тенью этих прекрасных садов.
Фаризада же, сердце которой было также участливо, как прекрасны были её душа и лицо, захотела сама принять старуху.
Она предложила ей пищу и питьё и подала ей фарфоровый поднос с прекрасными плодами, печеньем, сухими вареньями и вареньями в соку.
А затем повела она её в сады, понимая, что всегда полезно быть в обществе опытных людей и слушать мудрые речи.
И гуляли они вместе в садах.
А Фаризада Розовая Улыбка поддерживала добрую старуху.
Когда же дошли они до самого красивого дерева в саду, Фаризада усадила её под тенью этого дерева.
И, слово за словом, спросила, наконец, старуху, как она находит эти места, и нравится ли они ей.
Тогда старуха, после довольно долгого размышления, подняла голову и ответила:
— Да, госпожа моя, я провела всю жизнь мою, странствуя по землям Аллаха, и никогда ещё не доводилось мне отдыхать в таком прелестном месте.
Но, о госпожа моя, подобно тому, как ты единственная красавица на земле, как солнце и луна едины на небе, я желала бы, чтобы ты имела в этом прекрасном саду три также единственных в своём роде предмета, которых в нём нет!
Фаризада Розовая Улыбка была чрезвычайно удивлена, узнав, что её саду недостаёт трёх несравненных вещей, и сказала старухе:
— Сделай милость, добрая мать моя, скажи мне поскорее, чтобы я знала, какие же это три несравненные и мне неизвестные предмета?
А старуха отвечала:
— О госпожа моя, в благодарность за гостеприимство твоего сострадательного сердца, оказанное мне, чужой старухе, я поведаю тебе об этих трёх предметах...
В этом месте твоего повествования Шахразада заметила, что занимается заря, и скромно умолкла.
А когда наступила
