о времена халифа Гарун-аль-Рашида жил в Багдаде человек, которого звали Синдбадом-носильщиком.
Это был человек бедный и зарабатывающий себе хлеб ношением тяжестей на голове.
Однажды пришлось ему нести очень тяжёлую ношу, и как раз в этот день стояла чрезвычайно жаркая погода, поэтому, носильщик очень устал, и сильно вспотел.
Жара становилась невыносимой, когда носильщик проходил мимо дома, который, вероятно, принадлежал какому-нибудь богатому купцу, судя по тому, что земля вокруг него была чисто выметена и полита розовой водой.
Здесь подувал приятнейший ветерок, а у дверей стояла широкая скамья.
Желая отдохнуть и подышать хорошим воздухом, носильщик Синдбад сложил свою ношу на эту скамью и сейчас же почувствовал, что ветерок дует из дверей, и вместе с тем несётся оттуда приятный запах; он сел на конец скамьи и наслаждался всем этим.
И вдруг услышал он звуки различных инструментов и лютней, сопровождавших пение дивных голосов, которые пели на непонятном языке; и различал он также голоса певчих птиц, славивших Аллаха чарующим образом; между прочим, узнал он голоса горлиц, соловьёв, дроздов, голубей с кольцом вокруг шеи и приручённых куропаток.
Тогда он восхитился в душе своей, чувствуя огромное удовольствие, заглянул в дверь и увидел в глубине обширный сад, где толпились молодые слуги, невольники и люди всякого звания; и были там вещи, которые можно видеть лишь у царей и султанов.
Затем на него пахнуло запахом блюд, которые, вероятно, были превосходны и прелестны; в этом запахе сливался аромат всех возможных припасов и питей высшего качества.
Тогда он невольно вздохнул и, обратив взоры свои к небу, сказал:
— Слава тебе, Создатель, Раздаватель благ!
Ты раздаёшь дары свои кому хочешь и без счёта!
О, Бог мой!
Если я шлю к Тебе вопль мой, то не для того, чтобы требовать у Тебя отчёта в твоих деяниях и не для того, чтобы вопрошать о твоей воле и правде, потому что сознание не должно спрашивать всемогущего господина своего!
Но я только утверждаю: Слава тебе!
Ты сделаешь человека богатым или нищим, Ты возвышаешь или понижаешь, смотря по своему желанию, и это всегда бывает справедливо, хотя бы мы и не понимали того!
Вот, например, хозяин этого дома… Он счастлив до последних пределов блаженства!
Он вдыхает этот дивный аромат сочных блюд и высокого качества вин!
Он счастлив, доволен, в хорошем расположении духа, меж тем как другие, и, например, я сам, находятся на крайнем пределе утомления и нищеты!
Потом носильщик, подперев щёку рукою, запел во весь голос свой такие стихи:
Случилось так, что путник бесприютный
В стенах дворца внезапно просыпался,
Его судьбой построенного за ночь.
Но я, увы! Лишь более несчастным
Я просыпаюсь с каждым новым днём!
Мой гнёт растёт с минуты на минуту,
Под ним всё ниже пригибаюсь я,
Пока другие жизнь свою проводят
Средь вечных благ, ниспосланных судьбой!
Кому судьба на плечи возложила
Подобный гнёт, как тот, что я несу?...
А между тем, все те, кому так щедро
Судьба дарит и почесть и богатство,
Достойны их не более меня.
Они во всем подобны мне, и что же?
Меж нами также разница громадна,
Как между едким уксусом прогорклым
И благородным пенистым вином!
Но если я доныне, о Создатель,
Твоих щедрот ни разу не видал,
О, не подумай, что Тебя виню я!
Ты вечно добр, велик и справедлив!
И верю я, что Ты судил премудро!
Когда Синдбад-носильщик перестал петь, он встал и хотел снова поставить ношу себе на голову и продолжать путь, как вдруг из дверей дворца вышел и подошёл к нему маленький невольник с милым личиком, тоненький и стройный, и богато одетый.
Он взял его за руку и сказал:
— Войди, господин мой желает тебя видеть.
Оробевший носильщик попытался найти какой-нибудь предлог, под которым мог отказаться и не последовать за юным невольником, но ничего не мог придумать.
Он сложил свою ношу у привратника, в сенях, и, вместе с мальчиком, вошёл в дом.
Он увидел роскошное помещение, много людей важного и почтительного вида.
И в центре дома - большую залу, в которую его и ввели.
Здесь заметил он многочисленное собрание, состоящие из людей почтенных, и много гостей.
Заметил он также, что было много разных цветов, всякого рода благоуханий, всякого рода сухого варенья, лакомств, миндального теста, дивных плодов и великое множество подносов с жареными яствами и роскошными блюдами и другие подносы, нагруженные напитками из виноградного сока.
Заметил он также музыкальные инструменты, которые держали на коленях прекрасные невольницы, сидящие чинно в ряд каждая сообразно со своим званием.
Посреди зала, носильщик увидел, между прочими гостями, человека, с внушавшим уважение лицом.
Бороду его убелили годы, черты лица были красивы и приятны, и выражалась в них степенность, доброта, благородство и величие.
При виде всего этого, носильщик Синдбад…
Тут Шахразада увидела, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила двести семьдесят четвёртая ночь, она сказала:
При виде всего этого, носильщик Синдбад остолбенел от удивления и сказал себе:
«Клянусь Аллахом!
Это жилище, верно, дворец каких-нибудь могущественных духов, или местопребывание великого царя или султана!»
Потом он поспешил исполнить всё, что требовала вежливость и умение держать себя, пожелал мира всем присутствующим, высказал им и другие пожелания; поцеловал землю между их рук и затем стоял, опустив голову, почтительно и скромно.
Тогда хозяин дома позвал его к себе и пригласил сесть рядом.
Он поздоровался с ним очень любезно, угощал всем, что было лучшего, самого тонкого и всего искуснее приготовленного из всех блюд, которыми были заставлены подносы.
И Синдбад-носильщик не преминул сделать честь угощению.
Однако, прежде всего он произнёс молитву.
И ел он досыта; потом поблагодарил Аллаха словами:
«Да будут воздаваемые Ему хвалы во всякое время!»
После этого он вымыл руки и поблагодарил всех гостей за их приветливость.
Только тогда хозяин, по обычаю, не позволяющему расспрашивать гостя прежде, чем его накормят и напоят, сказал носильщику:
— Привет тебе и не стесняйся, будь как дома!
Благословен твой день!
Но, о гость мой, не скажешь ли ты, как зовут тебя и чем ты занимаешься?
Гость отвечал:
— О господин мой, зовут меня Синдбадом–носильщиком, а занятия мои состоят в том, что за плату ношу на голове тяжести.
Хозяин дома улыбнулся и сказал ему:
— Знай, о носильщик, что я ношу одинаковое с твоим имя, так как зовут меня - Синдбад-мореход.
Потом он продолжал:
— Знай также, о носильщик, что я пригласил тебя сюда для того, чтобы ты повторил прекрасные стихи, которые ты пел, сидя на скамье, у дверей дома.
При этих словах носильщик сильно смутился и сказал:
— Клянусь тебе Аллахом!
Не осуждай меня слишком строго за мой необдуманный поступок.
Работа, усталость и нужда, ничего не оставляющая в руках работника, учат человека невежливости, глупости и дерзости!
Но Синдбад-мореход сказал Синдбаду-носильщику:
— Не стыдись того, что ты пыль, и вообще не стесняйся, так как отныне ты брат мне.
Но прошу, поспеши пропеть те строфы, которые я слышал и которые очаровали меня!
Тогда носильщик пропел стихи восхитившие Синдбада-морехода.
Когда носильщик кончил, Синдбад-мореход обратился к Синдбаду-носильщику и сказал ему:
— О носильщик, знай, что и в моей судьбе много было удивительного, и я хочу рассказать тебе о моей жизни.
Я расскажу тебе все мои приключения и все испытания, постигшие меня прежде, чем я достиг такого благополучия и стал жить в этом дворце.
И ты увидишь тогда, ценой каких ужасных и странных трудов, ценой каких бедствий, каких мучений и каких первоначальных несчастий, я приобрёл богатства, среди которых ты видишь меня живущим в старости.
Тебе, конечно, неизвестны совершённые мною семь путешествий и то, что каждое из них так изумительно, что при одной мысли о нём столбенеешь и застываешь от изумления.
Но всё, что я расскажу тебе и всем моим почтенным гостям, в конце концов, случилось со мною только потому, что так предопределено было судьбой и что всё предустановленное не может быть предотвращено.
ПЕРВЫЙ РАССКАЗ СИНДБАДА-МОРЕХОДА
Отец мой был богатейшим купцом.
И он был настолько осмотрителен, что оставил мне, ещё ребёнку, богатое наследство после своей смерти, много имущества, земель и сёл.
Когда я сделался взрослым человеком, я на всё это наложил руку, и мне нравилось пить необыкновенные напитки, щеголять в дорогих одеждах и угощать друзей и товарищей.
Я был убеждён, что всё это будет продолжаться всегда.
И продолжал я так жить, пока однажды не пришёл в разум и не увидел, что богатство моё прожито и положение изменилось.
Тогда мной овладели страх и уныние перед тем, что старость придётся проводить в нищете.
Тогда же вспомнил я слова господина нашего Солеймана-бен-Дауда, которые любил повторять покойный отец мой:
«Существует три вещи, предпочтительные трём другим: день смерти предпочтительнее дня рождения, живая собака лучше мёртвого льва и могила лучше бедности».
Тогда я решил действовать.
Я продал всё уцелевшее недвижимое имущество и, собрав три тысячи драхм...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
Но когда наступила двести семьдесят пятая ночь, она сказала:
обрав три тысячи драхм, я побежал на базар, где и запасся различными товарами, которые перенёс на готовое к отплытию судно.
И вместе с другими купцами я вышел в море, и судно пошло из одного моря в другое, от одной земли к другой!
И повсюду, где мы выходили на берег, мы продавали свои товары и покупали другие с большой для себя выгодой.
Однажды мы заметили вынырнувший из моря остров, у берегов которого капитан судна решил бросить якорь.
И мы отправились на берег, захватив съестные припасы и утварь.
Некоторые взялись разводить огонь и готовить пищу, а другие гуляли, отдыхая от утомительного путешествия.
И вдруг мы почувствовали, что весь остров дрожит, а капитан наш закричал с судна страшным голосом:
— Спасайтесь!
Спешите!
Бросайте вещи и спасайте жизнь свою!
Остров - это гигантский кит!
Он живёт в этом море с древних времён, и вы нарушили его покой, разводя огонь на его спине.
Сейчас он погрузится в море, и море поглотит вас навеки!
При этих словах капитана судно снялось с якоря, а кит погрузился в море со всеми бывшими у него на спине людьми, и сталкивавшиеся между собою волны сомкнулись над ними.
Я был в числе брошенных, но Аллах спас меня от потопления, послав мне под руку большой кусок дерева.
Я уцепился за него, в то время как судно скрылось из виду.
И боролся я с бездной целую ночь и целый день, пока течение не прибило меня к скалистым берегам какого-то острова.
Душа моя оживилась и оживила онемевшее тело.
Чтобы ходить, я принуждён был смастерить себе пару костылей.
И я стал медленно прохаживаться между деревьями, срывая с них плоды.
Передвигаясь таким образом, увидел я вдруг привязанную к столбику дивную кобылу.
Лошадь была так хороша, что я захотел подойти к ней поближе, но в ту же минуту из-под земли вышел человек, подошёл ко мне большими шагами и закричал мне:
— Кто ты, и почему ты зашёл сюда?
Я отвечал ему:
— Я чужестранец, что плыл с другими путешественниками и тонул вместе с ними, и волны прибили меня к этому берегу.
Услышав мои слова, он взял меня за руку и привёл в подземную пещеру, где принёс чего-то поесть.
Я поел досыта, и душа моя успокоилась.
Потом он стал расспрашивать меня о моих приключениях, и я рассказал ему всё с начала и до конца, а потом прибавил:
— Клянусь тебе Аллахом, не осуждай меня за вопрос: по какой причине ты живёшь в этом подземелье, и почему ты привязал ту кобылу на берегу моря!
И он ответил мне:
— Знай, что нас несколько человек, и мы поставлены в нескольких местах...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
Но когда наступила двести семьдесят шестая ночь, она сказала:
най же, что мы поставлены в нескольких местах, чтобы сторожить лошадей царя Михражана.
Каждый месяц, в новолуние, каждый из нас приводит сюда породистую кобылу, привязывает её на берегу и спешит спрятаться в подземную пещеру.
Тогда, привлечённый запахом самки, выходит из воды морской конь, осматривается направо и налево и, не видя никого, бросается на кобылу.
Потом, покончив своё дело, он старается увести её с собою в море.
Но она привязана и не может за ним следовать; тогда он громко кричит и бьёт её головою и ногами, и кричит всё громче и громче.
Тогда мы слышим его голос и понимаем, что он кончил своё дело; и выходим мы со всех сторон и бежим к нему с громкими криками, которые пугают его и заставляют вернуться в море!
Кобыла же через некоторое время приносит жеребёнка несравненной красоты, которому и цены нет.
И именно сегодня ждём мы морского коня.
Я же обещаю тебе, что как только мы покончим с этим делом, я отвезу тебя к царю Михражану и покажу тебе наш край.
При этих его словах морской конь вышел из воды и ринулся к кобыле.
И когда всё было кончено, все сторожа окружили меня, и вскоре мы сели на корабль и отплыли в земли царя Михражана.
И по прибытии меня проводили во дворец царя Михражана, которому я был представлен.
И, выслушав мой рассказ, царь сказал мне много благосклонных слов и благодаря моим познаниям по морской части назначил меня управляющим всех портов и гаваней своего острова и регистратором всех прибывающих и отплывающих судов.
Однако новые заботы не заставили меня забыть о родине.
И однажды, стоя на берегу и исполняя свою должность, я увидел, что в гавани появилось большое судно.
И я отправился к его капитану, чтобы переписать груз.
И после переписи я спросил его:
— Нет ли ещё чего-нибудь на твоём судне?
Он же ответил:
— Есть ещё несколько товаров в трюме, но их хозяин утонул.
И взволнованный я вскричал:
— А как звали того купца?
— Его звали Синдбадом-мореходом!
При этом я всмотрелся в капитана и узнал в нём хозяина судна, на котором отправился в своё путешествие!
И я закричал:
— Я Синдбад!
- и после рассказал капитану, как удалось мне спастись.
А капитан, выслушав слова мои, воскликнул...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
Но когда наступила двести семьдесят седьмая ночь, она сказала:
