За время пути Джудар сильно проголодался...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста сорок четвёртая ночь, она сказала:
так как в сумке не видно было провизии, то он и сказал мограбину:
— О господин мой, ты, кажется, забыл взять провизии на дорогу!
Тогда мограбин остановил мула, слез с него, взял свою сумку и спросил:
— Любишь ли ты жареных цыплят?
А рис на меду?
А фаршированные баклажаны?
Фаршированные виноградные листья?
Пирожное?
То-то и то-то?
И он перечислил таким образом двадцать четыре блюда, между тем как Джудар думал про себя:
«Откуда возьмутся все эти кушанья, если здесь нет ни кухни, ни повара?»,
а мограбин вытащил из сумки золотое блюдо с двумя горячими жареными цыплятами и далее все указанные блюда.
При виде этого Джудар остолбенел.
А мограбин сказал ему:
— О Джудар, это волшебная сумка!
Ей служит эфрит, который, если бы мы того пожелали, принёс бы нам сейчас же тысячу сирийских блюд, тысячу египетских, тысячу индийских и тысячу китайских!
И Джудар воскликнул:
— О какая прекрасная сумка!
Потом оба ели досыта, и мограбин вытащил из сумки золотой кувшин со свежей и сладкой водой.
И пили они и совершали омовения, и прочитали послеполуденную молитву, а потом продолжали путь.
По прошествии некоторого времени мограбин спросил у Джудара:
— Знаешь ли, сколько мы проехали от Каира?
За два часа мы одолели расстояние, которое можно проехать разве в месяц!
Знай, что этот мул - джин.
В один день он пробегает обыкновенно расстояние, на которое требуется год времени, но сегодня, чтобы тебя не утомить, он шёл медленно, шагом!
И так через пять дней приехали они в Магриб, а затем в город Фас.
Они подъехали к какому-то дому.
Мограбин постучался, и тотчас на пороге появилась девушка, прекрасная, как луна, и стройная, как газель, изнемогающая от жажды.
И мограбин сказал ей:
— О дочь моя Рахма, открой нам двери большой залы дворца!
При этом мограбин снял сумки со спины мула и сказал ему:
— Возвратись туда, откуда пришёл!
И внезапно земля раскрылась, приняв мула в свои недра, и тотчас же сомкнулась над ним.
После этого они последовали за молодою девицею.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста сорок пятая ночь, она сказала:
огда Джудар вошёл во дворец, его ослепила красота золотых ламп и множества драгоценных камней.
Они уселись на ковре, и девица подала свёрток отцу, а он развернул его, вынув одеяние, стоившее, по меньшей мере, тысячу динариев.
И Джудар надел это платье, уподобившись в нём какому-нибудь царю!
После этого мограбин вынул из сумки множество блюд и сказал Джудару:
— Извини, что подаём тебе такую малость, но мы ещё не знаем твоих вкусов и предпочтений!
Джудар же ответил:
— Не спрашивай меня о моих вкусах и приноси мне всё, что вздумаешь!
И он плотно покушал в этот вечер и во все следующие двадцать дней.
А утром двадцать первого дня мограбин пришёл к нему и сказал:
— Сегодня день, назначенный для раскрытия сокровища Шамардаль!
И они вышли за городские стены, сели на мулов и в сопровождении негров прибыли к берегам реки.
Негры поставили палатку, убрав её коврами, а затем принесли сосуды с рыбами кораллового цвета и исчезли.
Тогда мограбин встал и принялся шептать заклинания до тех пор, пока рыбы не закричали из своих сосудов:
— Мы здесь!
О государь, сжалься над нами!
И тут оба сосуда разлетелись на куски, а перед мограбином явились два существа, которые смиренно спросили:
— Что намереваешься ты сделать с нами?
А он ответил:
— Я намерен сжечь вас, если вы не откроете мне сокровище Шамардаль!
Вот рыбак Джудар, о котором написано в Книге судеб!
И оба существа посмотрели на Джудара и сказали:
— Теперь нет никаких препятствий!
Можешь положиться на нас!
И они исчезли в потоке.
А мограбин взял золотую курильницу и дунул на неё.
И сейчас же загорелся уголь, а мограбин посыпал на него ладан и сказал:
— О Джудар, я сейчас приступлю к заклинаниям, и, раз начав их, я не смогу прерывать их, поэтому сперва я научу тебя, что должен ты сделать для достижения цели нашего приезда в Магриб.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста сорок шестая ночь, она сказала:
