О Сияние!
Ни полная луна, выходящая из-за облака, ни солнце во всём его блеске, ни нежное покачивание ветви под дуновением весеннего воздуха, ни сумеречный ветерок, ни смеющаяся вода и ничто чарующее взоры, слух и ум смертных не могло бы восхитить смотревших на тебя так, как сделала это ты!
От твоей красоты осветился и заблестел весь дворец!
От радости при виде тебя сердца в груди запрыгали и заплясали, как ягнята.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот семьдесят первая ночь, она сказала:
чнувшись от потрясения, причинённого зрелищем такой необыкновенной красоты, Сетт-Зобейда подошла к Сиянию, обняла её, посадила её рядом с собою и сказала:
— О царица очарований, твоя красота выше всяких слов!
Скажи мне, о совершенная, умеешь ли ты петь, танцевать, знаешь ли музыку?
Сияние ответила:
— О госпожа моя, я не умею ни петь, ни играть на лютне, но я обладаю одним искусством, которое покажется тебе чудесным: я летаю по воздуху, как птицы!
При этих словах Сетт-Зобейда сказала:
— Если ты хочешь увлечь наши души за собою, не согласишься ли ты полететь без крыльев?
А красавица сказала:
— Вот именно крылья-то и есть у меня, но они не при мне!
Мой плащ из перьев заперт в сундуке, стоящем у нас в доме!
Тогда Сетт-Зобейда закричала:
— Эй, Масрур!
Беги скорее в дом этих господ и принеси плащ из перьев, который заперт в потайном сундуке!
И Масрур побежал на поиски, и нашёл нужный сундук, и принёс тот плащ Сетт-Зобейде, которая долго рассматривала его, а потом передала красавице.
Тогда Сияние, убедившись, что всё цело, развернула плащ, вошла в него, запахнула полы и стала похожа на большую белую птицу!
И, о изумление присутствовавших!
Она сперва скользнула вперёд, а потом поднялась, покачиваясь, до потолка!
Потом она спустилась, взяла детей своих на плечи, взлетела на верхнее окно и села на подоконник.
Отсюда она закричала:
— Слушайте меня!
Я покидаю вас!
Потом повернулась к бедной матери Гассана, которая, обезумев от горя, рыдала, упав на ковёр, и сказала ей:
— Меня огорчает разлука с тобой и сыном твоим Гассаном, супругом моим.
Моё отсутствие разорвёт его сердце и омрачит вашу жизнь; но, увы!
Что же мне делать!
Воздух пьянит мою душу, и я должна улететь, в пространство.
Но если твой сын захочет когда-нибудь встретиться со мною, ему стоит только отправиться за мною к островам Вак-Вак.
Прощай же, мать моего супруга!
Произнеся эти слова, Сияние поднялась на воздух и исчезла в вышине с обоими детьми своими.
Бедная мать Гассана едва не умерла от горя, а Сетт-Зобейда сказала ей:
— Ах мать моя, почему не предупредила ты меня, что супруга твоего сына из рода воздушных джинов.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот семьдесят вторая ночь, она сказала:
Сетт-Зобейда сказала ей:
— Прошу тебя, добрая мать моя, простить мне моё незнание и не слишком осуждать меня за необдуманный поступок мой!
А бедная старуха отвечала ей:
— О госпожа моя, я одна виновата!
Каждый несёт свою судьбу на плечах!
Мне и сыну моему суждено умереть от горя!
Сказав это, она вышла из дворца и кое-как дотащилась до своего дома.
И велела она воздвигнуть три гробницы: одну большую и две маленьких, и около этих гробниц проводила она ночи и дни в слезах и стенаниях.
А Гассан, проведя три месяца с принцессами, собрался уезжать, чтобы не тревожилась мать и супруга его.
И побарабанил он по петушиной коже, и навьючил явившихся верблюдов золотыми и серебряными слитками и драгоценными каменьями.
И вскоре он во главе каравана благополучно прибыл в город Мира - Багдад.
Но, войдя в дом свой, Гассан с трудом узнал свою мать - до такой степени изменили несчастную слёзы, посты и бессонные ночи.
И не видя ни жены, ни детей, он спросил у матери:
— Где жена?
Где дети?
Мать же могла ответить ему только рыданием.
Гассан побежал по комнатам и увидел открытый и пустой сундук, в котором хранился волшебный плащ.
И, обернувшись, заметил он три гробницы!
Тогда упал он во весь свой рост лбом на камни, и разорвал на себе одежды, и посыпал голову свою пылью.
Потом вдруг бросился он к своему мечу и хотел проколоть им себя.
Но мать бросилась между ним и мечом, простирая руки.
И прижала она его голову к своей груди, хотя он от отчаяния извивался, как змея.
И стала она ему рассказывать мало-помалу обо всём случившемся в его отсутствие и так заключила свой рассказ:
— Как ни велико наше горе, отчаяние не должно овладевать твоим сердцем, так как ты ещё можешь встретиться с супругой своей на островах Вак-Вак.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот семьдесят третья ночь, она сказала:
огда Гассан, оживившись, сказал матери:
— А где же они могут находиться, эти острова, имя которых похоже на крик хищной птицы?
На Индийских или Синдских морях, на Персидских или Китайских?
И, чтобы узнать об этом, он пошёл к учёным при дворе халифа, но все ему отвечали:
— Мы этого не знаем.
Тогда Гассан решил вернуться к семи принцессам, зовущим его братом, и спросить у них о пути к островам Вак-Вак.
И он простился с матерью, смешав свои слёзы с её слезами, сел на верблюда и благополучно прибыл во дворец на Горе Облаков.
И рассказал он сёстрам всю свою печальную историю с начала и до конца, а потом прибавил:
— И я пришёл спросить у вас, каким путём мог бы я добраться до островов Вак-Вак.
Услышав эти слова, сёстры Гассана долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова, а потом воскликнули:
— Подними руку к небесному своду, Гассан, и попробуй коснуться его.
Это легче, чем добраться до островов Вак-Вак, где находятся твоя жена и дети!
Но Нераспустившаяся Роза нежно обвила его шею руками, поцеловала и сказала:
— Но ты знаешь, о брат мой, что судьба каждого должна свершиться!
Мужайся, я сделаю всё возможное, чтобы доставить тебе средство встретиться с твоею женою и детьми, если на то будет воля Аллаха.
Ах, этот проклятый плащ из перьев!
Сколько раз думала я о том, что надо тебе посоветовать сжечь его, но каждый раз не решалась сказать тебе это из боязни рассердить тебя.
Мы постараемся помочь тому твоему горю, которому можно помочь!
И, обратившись к сёстрам своим, она умоляла их присоединиться к ней, чтобы узнать, каким путём Гассан может доехать до островов Вак-Вак.
И сёстры обещали ей помочь от всего сердца.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот семьдесят четвёртая ночь, она сказала:
