История Цветка-Граната и Улыбки-Луны
Салех показал племяннику своё подводное жилище, и престарелая царица приняла у себя сына дочери своей и с волнением поцеловала его.
И когда Улыбка-Луны удалился вместе со своими тётками, желавшими показать ему все диковинки дворца, Салех поспешил рассказать матери своей о любви, овладевшей сердцем его племянника.
И он прибавил:
— И он явился сюда лишь для того, чтобы просить руки Геммы у отца её!
Когда бабушка Улыбки-Луны услышала эти слова, то пришла в сильнейшее негодование и жестоко упрекала Салеха за то, что он был недостаточно осторожен, говоря о царевне Гемме в присутствии Улыбки-Луны, и сказала ему:
— Ты отлично знаешь, что царь Саламандр - человек жестокий, полный высокомерия и ограниченности, и что он отказал уже многим молодым царевичам.
И ты не боишься поставить нас в унизительное положение по отношению к нему, заставляя нас обращаться к нему с предложением, которое он, без сомнения, отвергнет.
И тогда мы, всегда столь дорожившие честью нашей, будем глубоко унижены и возвратимся от него с вытянутым носом.
Право, сын мой, ты не должен был ни в каком случае называть имя царевны этой при сыне сестры твоей, хоть будь он усыплён сонным зельем.
Салех же ответил:
— Да, но теперь дело уже сделано, и юноша безумно влюблён в эту молодую девушку и заявил мне, что умрёт, если не будет обладать ею!
И престарелая царица, видя, что ничего больше не остаётся, сказала со вздохом:
— Насколько было бы лучше не затевать этого опасного предприятия!
Но раз такова судьба, я соглашаюсь отпустить туда тебя.
Отправляйся без него и будь осторожен в словах, дабы не привести в ярость царя Саламандра, который не считается ни с чем и обходится со всеми одинаково нахально.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот тринадцатая ночь, она сказала:
алех взял два больших мешка с ценными подарками для царя Саламандра, взвалил их на спину двум рабам и направился к его дворцу.
Прибыв во дворец, царевич Салех вошёл в залу, в которой на троне из изумрудов и яхонтов сидел Саламандр Морской.
И Салех высказал ему пожелания мира и сложил у ног его два больших мешка, наполненных великолепными дарами.
И царь ответил на приветствие Салеха и, пригласив его сесть, сказал:
— Добро пожаловать! Выскажи мне просьбу, ради которой пришёл ко мне: ибо, когда делают подарок, хотят получить взамен что-нибудь равноценное!
Тогда Салех склонился перед царём и сказал:
— Знай, о достославный, великодушный, щедрый и величайший царь, что я пришёл к тебе лишь посредником, чтобы просить у тебя твою редчайшую жемчужину, неоценённую драгоценность твою, твоё скрытое сокровище, дочь твою царевну Гемму, в жёны племяннику моему, царю Улыбке-Луны, сыну царя Шахрамана и царицы Цветка-Граната, сестры моей, и господину Белого Города и земных царств, простирающихся от границ Персии до крайних пределов Хорасана!
Когда царь Саламандр услыхал это, он пришёл в беспредельную ярость, судорожно сдвинул брови и с налившимися кровью глазами закричал:
— О собака, разве подобные тебе могут произносить имя моей дочери?
Кто же ты, как не пёс пёсий сын? И кто таков племянник твой Улыбка-Луны? И кто же отец его? И кто сестра твоя? Все вы псы, пёсьи дети!
Потом повернулся он к своей страже и закричал ей:
— Эй вы!
Возьмите этого сводника и переломайте ему кости!
И стражники бросились на Салеха и хотели повалить его; но, быстрый, как молния, он вырвался у них из рук и выбежал из дворца.
А тут к великому удивлению увидел он тысячу всадников на морских конях, и была на них стальная броня, и вооружены они были с ног до головы, и все они были ему родня или принадлежали к числу домашних его!
Они только что прибыли сюда, посланные матерью его, царицей, которая предвидя, что царь Саламандр может оказать ему дурной приём, озаботилась из предосторожности прислать эту тысячу всадников, чтобы защитить его от всяких случайностей.
Тогда Салех в коротких словах рассказал им о только что происшедшем и закричал им:
— А теперь гонитесь за этим глупым и безумным царём!
И соскочили с коней своих всадники, обнажили мечи и всей массой своей вторглись в тронный зал вслед за Салехом.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот четырнадцатая ночь, она сказала:
царь же Саламандр, увидав этот поток вражеских воинов, не растерялся и закричал своей страже:
— Гоните прочь этого козла и его подлое стадо!
И обе стороны сшиблись, как валы бурного моря!
И сабли их закружились в воздухе и принялись исполнять решение судьбы!
И доблестный Салех, герой с гранитным сердцем, человек сабли и копья, разил головы и пронзал груди.
О как ужасна была эта резня! Сколько женщин овдовело, сколько осталось сирот!
А битва продолжалась с ожесточением, удары сыпались, тела стонали от ран и подводные земли дрожали от столкновения тяжёлых воинов.
Но вскоре борьба стала стихать, и сердца стражников Саламандра уподобились горшкам; и все до последнего легли они вокруг трона своего царя.
И Салех мощным ударом поверг царя на землю и держал крепко, пока воины его не скрутили ему руки за спиной.
А царевна Гемма, услыхав шум битвы, убежала вместе с одною из своих служанок, которую звали Миртой, и, поднявшись на поверхность воды, продолжала бег свой до тех пор, пока не добралась до пустынного острова, где и укрылась на вершине высокого дерева.
Молодой же царь Улыбка-Луны, робевший перед бабкой своей, не решился явиться к ней после того, как дядя его Салех подвергся из-за него опасности.
И он решил вернуться к матери своей и вынырнул на поверхность моря, но дороги он не знал, заплутал, и прибыл на тот самый пустынный остров, на котором укрылась царевна Гемма.
И не подозревал он, что предназначила ему таинственная судьба.
Растянувшись под тем самым деревом, на котором находилась царевна, он взглянул на его вершину и увидел лицо царевны.
И показалось ему сперва, что это сама луна смотрит на него сквозь листву.
Но вглядевшись внимательнее, он убедился, что это человеческая красота и что с дерева на него смотрит девушка, прекрасная, как луна.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила пятьсот пятнадцатая ночь, она сказала:
подумал он:
«Клянусь Аллахом! Сейчас взберусь на дерево, поймаю её и спрошу, как её зовут. Она удивительно похожа на описание царевны Геммы, сделанное моим дядей Салехом.
И кто знает, может быть, это она сама?
Может быть, она убежала из отцовского дворца с самого начала битвы!»
И, взволновавшись до крайности, он вскочил, поднял глаза к девушке и сказал:
— О высшая цель всех желаний, кто ты и по какой причине находишься на вершине этого дерева?
И она улыбнулась и сказала певучим, как пение водяных струй голоском:
— О прелестный юноша, я царевна Гемма, дочь морского царя Саламандра!
Здесь я потому, что покинула и отца, и семью, чтобы избежать печальной участи побеждённых.
Увы! О как тяжело изгнание вдали от близких!
И крупные слёзы упали из её прекрасных глаз на лицо Улыбки-Луны, поднимавшего руки к небу от волнения, охватившего его, и, наконец воскликнувшего:
— О царевна, мечта бессонных ночей моих, умоляю, сойди ко мне с дерева, потому что я царь Улыбка-Луны, сын Цветка-Граната, царицы, которая, как и ты, уроженка моря!
Спустись ко мне, потому что меня убил твой взгляд, и заполонила твоя красота!
Девушка казалась восхищённою и воскликнула:
— Так это ты, красавец Улыбка-Луны, племянник Салеха и сын царицы Цветка-Граната?
Он же ответил:
— Ну, да! Спустись с дерева, прошу тебя!
При этих словах она соскользнула с дерева, а Улыбка-Луны прижал её к груди и стал покрывать поцелуями, между тем как она отвечала на каждую его ласку.
И он продолжал ласкать её на тысячу ладов. Потом, сгорая желанием насладиться её телом, он смелой рукой дотронулся до кистей шнурка.
И девушка, как бы желая помочь ему, встала, отошла на несколько шагов, и вдруг протянув руку по направлению к нему, плюнула ему в лицо и закричала:
— Покинь свой человеческий образ и превратись в большую белую птицу с красным клювом и красными ногами!
И тотчас же остолбеневший от удивления Улыбка-Луны превратился в неспособную к полёту птицу.
И посмотрел он на девушку, а в глазах у него стояли слёзы.
Тогда царевна позвала служанку свою и сказала ей...
Тут Шахразада заметила, что занимается заря, и умолкла.
А когда наступила пятьсот шестнадцатая ночь, она сказала:
|