ошло до меня, что жил в древности бедный портной, и был у него непутёвый сын по имени Аладдин (торжество веры), который не слушался родителей и не хотел работать в мастерской.
После смерти отца он продолжал беспутничать, проводя целые дни вне дома, а мать его день и ночь пряла шерсть, чтобы заработать на хлеб.
Таким образом Аладдин достиг пятнадцатилетнего возраста.
И был он красив и строен; чёрные глаза его были великолепны, а лицо было как жасмин.
И однажды на базарной площади подошёл к нему дервиш, пришедший из глубины Магриба, и спросил:
— Дитя моё, не ты ли Аладдин сын такого-то портного?
А тот ответил:
— Да, но отец мой давно умер.
При этих словах дервиш из Магриба бросился на шею к Аладдину и воскликнул:
— Знай же, что я твой родной дядя.
О бедный брат мой!
Отныне ты заменишь в сердце моём отца своего, ибо в пословице сказано: «Не умер тот, кто оставил потомство!» И человек из Магриба вынул из пояса своего десять золотых динариев, положил их в руку Аладдину и сказал:
— Передай эти деньги жене моего покойного брата и скажи, что дядя твой надеется лично её приветствовать и взглянуть на места, где покойный провёл свою жизнь.
И Аладдин радостно побежал домой и рассказал обо всём матери своей.
Она же удивлёнными глазами посмотрела на сына своего и сказала:
— Я знаю, что у тебя был дядя, но он умер уже много лет тому назад.
И никогда не слышала я, чтобы у тебя был ещё другой дядя!
Аладдин же, со своей стороны, ничего не сказал ей о подарке человека из Магриба.
А на другой день утром он уже поджидал Аладдина на базаре.
Подойдя к нему быстрыми шагами, он с нежностью его поцеловал, дал два динария и сказал:
— Ступай к матери и скажи ей:
— Дядя мой имеет намерение прийти сегодня вечером поужинать вместе с вами: вот деньги, чтобы ты могла приготовить превосходные блюда!
И Аладдин, показав дяде дорогу к своему дому, побежал к матери, а человек из Магриба пошёл своей дорогой.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила шестьсот семидесятая ночь, она сказала:
ладдин же возвратился домой и отдал матери два динария, и она подумала: «Может, у мужа моего и были ещё братья».
И она, накупив всё необходимое, принялась за стряпню.
Когда всё было готово, в дверь постучали, Аладдин открыл и увидел человека из Магриба; за ним стоял носильщик, на голове у которого был целый воз плодов, печений и напитков.
Аладдин ввёл их обоих в дом.
Носильщик поставил свою ношу и, получив плату, ушёл.
Дервиш же приветствовал супругу брата своего, восклицая:
— О несчастная судьба моя - потерять тебя, о брат мой, зеница ока моего!
И продолжал он плакать и жаловаться, и мать Аладдина уже не сомневалась, что это родной брат её покойного мужа.
И она стала утешать его ласковыми словами до тех пор, пока он не успокоился и не сел за ужин.
И тогда сказал он ей:
— Знай, о жена покойного брата моего, что прошло уже тридцать лет с той поры, как я уехал в чужие края путешествовать по странам Индии и Синда.
И был я в Египте, и жил в великолепном городе Маср, который есть чудо света!
И я уехал в центральный Магриб, где и прожил двадцать лет.
Но однажды задумался я о родном крае и о брате моём.
И загорелось во мне желание увидеть кровь мою; и стал я плакать о том, что живу на чужбине.
И тогда я приготовился к отъезду и, прочитав молитву, сел на лошадь и направился на родину.
И прибыв после многих опасностей в свой родной город, я встретил этого ребёнка, игравшего со своими товарищами.
А так как кровь всегда узнает родную ей кровь, я, не колеблясь ни минуты, признал в нём сына брата моего.
И забыл я в ту же минуту свою усталость и заботы и готов был улететь от радости.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила шестьсот семьдесят первая ночь, она сказала:
ак говорил человек из Магриба.
И увидел он, что при упоминании о муже, мать Аладдина горько плакала.
И чтобы утешить её, он спросил Аладдина:
— Сын мой, какое же ты знаешь ремесло и как помогаешь бедной матери своей?
Услышав это, Аладдин упёрся глазами в землю, а мать его сказала:
— Клянусь Аллахом!
Он ничего не умеет.
Никогда не видела я такого непутёвого ребёнка!
День-деньской бегает он с уличными детьми, в то время как глаза мои износились от слёз и работы по ночам!
Тогда человек из Магриба сказал Аладдину:
— О сын моего брата, зачем идёшь ты путём бродяжничества?
Какой стыд, Аладдин!
У тебя есть рассудок, дитя моё, и ты сын хорошей семьи!
Тебе стоит только выбрать ремесло по своему вкусу, и оно защитит тебя от ударов судьбы.
Говори, и я помогу тебе всеми силами моими, дитя моё!
Но Аладдин стоял и молчал, как бы давая понять, что не желает никакого ремесла, а хочет оставаться бродягой.
Тогда человек из Магриба подошёл к нему с другой стороны.
Он сказал:
— Коль скоро ты питаешь отвращение к ремёслам, я готов открыть тебе прекрасную лавку шёлковых тканей на большом базаре!
Я доставлю в неё дорогие ткани и парчу самого высокого качества.
И получишь ты привычку продавать и покупать, брать и отдавать.
И приобретёшь добрую славу в городе.
Что скажешь на это, о сын мой?
И когда Аладдин понял, что может сделаться важным человеком, одетым в красивую одежду, с шёлковым тюрбаном на голове и разноцветным поясом вокруг стана, он чрезвычайно обрадовался.
Он взглянул на человека из Магриба, улыбнулся и склонил голову на бок, что ясно означало: «Принимаю».
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила шестьсот семьдесят вторая ночь, она сказала:
огда человек из Магриба сказал Аладдину:
— Завтра я куплю тебе одежду, какую носят богатые купцы.
После этого мы поищем хорошую лавку, в которой ты и устроишься.
Мать же Аладдина, слушая эти речи, помолодела лет на двадцать.
И в эту ночь Аладдин не сомкнул глаз от радости, думая об ожидавшей его приятнейшей жизни.
А на другой день рано утром человек из Магриба постучал у дверей, взял Аладдина за руку, и ушёл с ним на базар.
И купил он ему шёлковое платье, полосатое и блестящее, а также тюрбан из шёлковой кисеи, затканной золотыми нитями, кашемировый пояс и сапоги из красного сафьяна.
И человек из Магриба заплатил за всё, не торгуясь, и повёл Аладдина в гамам, вошёл с ним в отдельную залу, вымыл его собственными руками и вымылся сам.
После Аладдин оделся в то роскошное платье, надел тюрбан и красные сапоги.
И стал он в таком наряде похожим на сына какого-нибудь царя или султана.
И человек из Магриба привёл Аладдина к матери его и сказал:
— О жена брата моего, я вполне надеюсь, что он будет достойным сыном отца своего!
Но извини, если завтра я не открою ему обещанной лавки.
Ты знаешь, что по пятницам базары закрыты и нельзя заниматься делами.
Но в субботу дело будет сделано, если то будет угодно Аллаху!
Завтра же я поведу Аладдина в загородные сады, куда отправляются гулять богатые купцы, чтобы он привык к зрелищу роскоши и большого света.
Ведь до сих пор он водился только с детьми; теперь нужно, чтобы он узнал взрослых и чтобы они узнали его!
И он простился с матерью Аладдина, обнял племянника и ушёл.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила шестьсот семьдесят третья ночь, она сказала:
