Из сказок "Тысяча и одна ночь" по изданию Ж.-Ш.Мардрюса.(1903г., Петербург)

огда Шахразада начала рассказывать следующее:
— До меня дошло, что в древности в одном из городов Китая жил портной, совершенно довольный своим положением.

И он имел привычку время от времени выходить со своей женой прогуляться.
И вот однажды во время прогулки они встретили горбуна такой смешной наружности, что один вид его мог бы возбудить смех у самого опечаленного человека.

Их так позабавили его шутки, что они пригласили его быть их гостем в эту ночь.
И горбун пришёл вместе с ними в их дом.
И жена портного, желая пошутить, взяла за ужином большой кусок рыбы, положила его в рот горбуну, зажала его рукою и сказала:
— Ты должен одним глотком проглотить этот кусок, иначе я не отпущу тебя.

Но, к несчастию, в том куске оказалась толстая кость.
Горбун подавился ею и умер в ту же минуту.

 На этом месте Шахразада заметила приближение утра и остановилась.

И царь Шахрияр сказал в свой душе: «Клянусь Аллахом!
Я не убью её, пока не услышу окончания этой истории».
И когда наступила двадцать пятая ночь, Доньязада сказала Шахразаде: О сестра моя, расскажи нам, пожалуйста, продолжение истории о горбуне с портным и его женой!

И Шахразада сказала: счастливый царь, до меня дошло, что портной, увидев горбуна мёртвым, вскричал:
— Какое несчастие!

Но жена его сказала:
— Вставай!
Мы вынесем тело, прикрыв его платком.
И ты должен кричать: «Это моё дитя!
Мы ищем врача!»
Портной взял горбуна на руки и вышел из дому.
И жена его не переставала вопить:
— О, бедное дитя моё!

Это проклятая оспа!
Наконец, они дошли до дома врача-еврея.
На стук вышла негритянка, и жена портного сказала ей:
— Мы желаем показать больного врачу.
Возьми четверть динария и отдай в задаток твоему господину.

Когда служанка ушла, жена сказала мужу:
— Клади тело горбуна и поспешим убраться.
Портной пристроил горбуна на лестнице и поторопился выйти.
А негритянка сказала врачу-еврею:
— Внизу дали за больного четверть динария.

Врач-еврей обрадовался, но, спускаясь вниз без светильника, споткнулся о горбуна и покатился с ним по лестнице.
Видя, что он мёртв, врач подумал, что стал причиной его смерти.
Он побежал к жене и открыл ей всё случившееся.

И жена его вскричала:
— Подбросим его к нашему соседу мусульманину.
Он поставщик кухни султана.
Дом его наводнён крысами, кошками и собаками, которые расхищают припасы.
Они съедят тело покойника, и так он исчезнет.


 Тогда врач и его жена взяли горбуна, спустили с крыши в дом поставщика и прислонили к стене кухни.
Через некоторое время поставщик возвратился домой и, заметив кого-то, стоящего у стены кухни, вскричал:
— Теперь я вижу, что похититель моих припасов - человек, а не животные!

И он схватил дубину и ударил ею человека в грудь.
Но человек не пошевелился, и, рассмотрев его, он увидел, что это мёртвый горбун.
И поставщик сказал:
— Недовольно было тебе оставаться просто горбуном?

Но ты захотел ещё воровать мясо и сало из моих припасов!
И он взвалил горбуна на плечи и пошёл к рынку.
Там он остановился, прислонил горбуна к углу лавочки на повороте улицы и ушёл.

 Немного спустя мимо этого места проходил христианин, маклер султана.

В этот вечер он был пьян и шёл, делая зигзаги и, наконец, очутился рядом с горбуном, не замечая его.
Он остановился возле него за своей нуждой и тут неожиданно увидел его.
И он вообразил, что это вор, и тогда христианин изо всей силы ударил его по затылку и повалил на землю.

И он осыпал его сильными ударами и принялся лупить, сжимая его шею обеими руками.
В эту минуту христианина увидел базарный сторож, и он вскричал:
— Оставь этого человека!
Когда же сторож приблизился к распростёртому на земле горбуну, он увидел, что тот мёртв.

И он вскричал:
— О! Ещё никогда не видал я, чтобы христианин коснулся мусульманина и убил его!
И сторож схватил христианина, связал его и привёл в дом вали (Вали - наместник провинции в администрации исламских стран).

А христианин причитал:
— О, Мессия!
Как я мог убить этого человека!
И как это он так скоро умер от одного только удара кулаком!

 И вали допросил христианина, который не отрицал, что было доложено сторожем.

И вали приговорил к смерти христианина, который убил мусульманина.
Потом он приказал поставить виселицу и подвести под неё приговорённого.
И палач взял верёвку, сделал из неё петлю и накинул её на шею маклера, как вдруг поставщик султана прорвался сквозь толпу и закричал палачу:
— Остановись!

Это я убил того человека!
И он рассказал, как ударил в грудь палкой вора, который забрался к нему в дом, чтобы воровать припасы.
И когда вали услышал эти слова поставщика, он приказал отпустить христианина и сказал палачу:
— Повесь этого человека, который сознался во всём собственными устами!

Тогда палач взял верёвку и обернул ею шею поставщика, и приготовился уже вздёрнуть его, как в эту минуту врач-еврей закричал палачу:
— Остановись!
Это я убил его!
И он рассказал всё случившееся с ним.

И тогда вали приговорил к смерти врача-еврея.
И палач надел на его шею верёвку и собрался уже было исполнить приговор, как вдруг сквозь толпу протолкался портной, который сказал палачу:
— Остановись!

Это я убил его!
Вот как было дело!
И он рассказал всё случившееся с ним.
Выслушав рассказ портного, вали чрезвычайно изумился и сказал:
— Поистине эта история с горбуном заслуживает внесения в летописи!

И он приказал палачу отпустить еврея и повесить портного, который сознался в своей вине.
Тогда палач подвёл портного к виселице, надел ему на шею верёвку и сказал:
— Это - в последний раз!

И теперь я не обменяю его ни на кого другого!

 Что же касается горбуна, то он был любимым шутом султана.
И вот горбун напился, скрылся из дворца и отсутствовал всю ночь.

И когда утром султан позвал его, ему сказали:
— Государь, горбун мёртв, и когда вали велел подвести убийцу к виселице, вдруг явился какой-то другой человек, потом третий, и каждый из них говорил:
— Это я убил горбуна!

И каждый из них рассказывал вали подробности этого убийства.
Когда султан услышал эти слова, он позвал одного из своих придворных и сказал ему:
— Беги скорей к вали и скажи ему, чтобы он тотчас же привёл всех ко мне!

И придворный прибежал к виселице в ту самую минуту, когда палач уже готовился казнить портного.
И придворный закричал:
— Остановись!
И сказал вали, что вся эта история с горбуном доведена до ушей царя.

И он увёл к царю вали, портного, врача-еврея, маклера-христианина и поставщика, прихватив с собою и тело горбуна.

 И царь, услышав истории каждого, очень развеселился и приказал писцам записать их золотыми чернилами.

И в заключение он спросил присутствующих:
— Слышал ли когда-нибудь кто-нибудь из вас историю, которая может сравниться с этой?
Тогда маклер-христианин поднялся, поцеловал землю между руками царя и сказал:
— О царь веков, я знаю историю более удивительную, чем приключение с горбуном!

Если позволишь, я расскажу её тебе.
И царь сказал:
— Хорошо!
Рассказывай!
Тогда маклер-христианин начал такими словами:

РАССКАЗ МАКЛЕРА-ХРИСТИАНИНА

 Знай, о царь времён, что я копт и прибыл в эту страну ради торговых дел.

Я рождён в Каире, где получил своё воспитание, и там же отец мой был маклером до меня.
Когда он умер, я занял его место маклера, поскольку у меня были дарования для этого занятия.
И вот в одно утро я сидел у ворот кагана торговцев семенем, и я увидал, что мимо едет красивый молодой человек, одетый в роскошные одежды, верхом на осле, на котором было великолепное красное седло.

И молодой человек поклонился мне и вытащил платок, в котором было завёрнуто небольшое количество сезамового семени для образца, и сказал мне:
— Сколько стоит ардеб (хлебная мера в Египте, Сирии и Абиссинии) этого сорта сезамового семени?

И я отвечал:
— По крайней мере сто драхм!
И он сказал мне:
— В таком случае возьми с собою людей, которые меряют семя, и иди прямо в каган Аль-Гауали: там ты найдёшь меня.
И он удалился, передав мне платок с образцом сезамового семени.

Тогда я стал обходить торговцев, покупающих семя, и показывал им образец.
И торговцы оценили его в сто двадцать драхм за ардеб.

 Тогда я взял с собой четырёх мерщиков и отыскал молодого человека, который дожидался меня в кагане.

Он провёл меня к амбару с семенем, и мерщики начали мерить семя, которого оказалось до пятидесяти мер.
И молодой человек сказал мне:
— Ты получишь на свою долю куртаж в десять драхм с каждого ардеба, проданного за сто драхм.

И ты получишь и для меня все деньги и сбережёшь их, пока я их не потребую.
И так как вся стоимость достигает пяти тысяч драхм, ты удержишь в свою пользу пятьсот драхм.
И лишь только я окончу свои дела, я приду и потребую у тебя свои деньги.

Тогда я отвечал ему:
— Да будет по твоему желанию!
И в тот день я заработал тысячу драхм: пятьсот от продавца и пятьсот от покупателей.
Что касается молодого человека, то он пришёл в конце месяца и сказал мне:
— Где мои драхмы?

И я отвечал ему:
— Вот они, приготовлены в этом мешке.
Но он сказал мне:
— Подержи их ещё, пока я не приду опять потребовать их.
И он ушёл, и, возвратившись через месяц, сказал мне:
— Где мои драхмы?

Тогда я поклонился ему и сказал:
— Вот они!
А он ответил:
— Прошу тебя подержать их, пока я не возвращусь опять, окончив весьма нужные дела.
И я держал деньги наготове, говоря себе:
— Как этот юноша полон доверия!

С тех пор как я стал маклером, я не видел подобного доверия.

 И он опять пришёл ко мне; как всегда, он был верхом на осле и в роскошных одеждах, и он был хорош, как полная луна.

И я поцеловал у него руки и призвал на него все благословения Аллаха и сказал ему:
— О господин мой, надеюсь, что на этот раз ты потребуешь свои деньги!
И он отвечал мне:
— Потерпи ещё немножко, когда я окончу свои дела, я приду опять спросить у тебя мои деньги.

И я сказал в моей душе: «Клянусь Аллахом !
Когда он возвратится, я угощу его с большой щедростью, так как его деньги принесли мне большой доход».

 Истёк год, и в конце его он явился опять; и он был одет в одежды ещё более роскошные, чем прежние.

Тогда я начал с жаром умолять его быть моим гостем.
И он отвечал мне:
— Хорошо, но с условием, что ты не вычтешь издержек из тех денег, которые находятся у тебя!
И я сказал ему:
— Конечно, от всего сердца!

И я провёл его в мой дом и разложил всевозможную еду и напитки на скатерти.
И он протянул свою левую руку и начал кушать этой левой рукой.
Тогда я был чрезвычайно поражён и не знал, что об этом подумать.

И тогда я сказал ему:
— О, господин мой, почему ты ел левой рукой?
Не было ли у тебя случайно какого-либо прискорбного несчастия с твоей правой рукой?
На эти слова молодой человек ответил мне следующими строфами:

Не спрашивай меня о всех моих страданьях,
О тяжких муках, душу истерзавших,
Они - свидетели бессилья моего.

Потом он вынул правую руку из верхней одежды, и я увидел, что она у него отрезана.

И он сказал мне:
— Причина этого весьма необыкновенна!
Знай, что я из Багдада, и мой отец был одним из значительных лиц в городе.
И я слышал у моего отца рассказы о странах Египта от путешественников, паломников и купцов.

И я втайне повторял их себе, пока не умер мой отец.
И тогда я взял много денег, накупил большое количество товаров, уложил их в тюки и выехал из Багдада.
И так как у Аллаха было написано, что я должен прибыть здравым и невредимым к месту своего назначения, то я благополучно приехал в Каир.

И я направился к кагану Серур, и разгрузил верблюдов в помещение, которое я позаботился нанять, и лёг спать.

 Утром я развязал один тюк с тканями, взвалил их на плечи одного из моих слуг и пошёл с ним на базар к главному месту торговых сделок.

Лишь только я появился, все маклеры окружили меня; я передал им ткани, и они отправились предлагать их главнейшим торговцам базара.
И они возвратились и сказали мне, что цены, которые предлагают за мои товары, не покрывают моих издержек.

И главный маклер сказал мне:
— Чтобы получить хоть какой-нибудь барыш, ты должен в присутствии свидетелей продать по мелочам твои товары лавочникам на определённые сроки.
И после ты в каждый понедельник будешь требовать от них деньги, которые будут выручены ими.

И каждая драхма принесёт тебе две драхмы и даже более.
Кроме того, у тебя будет достаточно досуга, чтобы познакомиться с Каиром.

 И я продал в присутствии свидетелей все свои товары по мелочам купцам и спокойно зажил, не отказывая себе ни в каких удовольствиях.

Каждое утро я завтракал с чашей вина, и у меня всегда было мясо ягнёнка, сласти и варенья.
И начиная с первой же недели этого месяца я начал требовать свои деньги; каждый понедельник меняла обходил купцов, требовал мои деньги и приносил их мне.


 И вот в одно утро я вышел из гамама, где я принял ванну, позавтракал цыплёнком и выпил несколько кубков вина, и затем надушился разными ароматическими эссенциями, и уселся в лавке одного торговца тканями.

Он встретил меня очень радушно, и мы начали разговаривать.
И в то время как мы беседовали, в лавку зашла женщина купить тканей и села на скамеечку рядом со мной.
И повязка на её голове немного отодвинулась, пропуская нежнейшее благоухание.

И я потерял рассудок, лишь только увидел чёрные зрачки её глаз!
И она приветствовала торговца, который вступил с ней в разговор, показывая различные ткани.
А я, слушая её голос, сладостный и полный очарования, почувствовал, как в моём сердце укрепляется любовь.

И она сказала торговцу:
— Нет ли у тебя куска шелка, затканного нитками из чистого золота?
Мне надо сделать себе платье.
И когда торговец нашёл такой шёлк, женщина сказала:
— Ты можешь, как обыкновенно, отдать его мне сейчас, и я, придя домой, пришлю тебе его стоимость.

Но торговец ответил:
— На этот раз я не могу этого сделать, ибо эта ткань не моя, а этого купца, и я обязался рассчитаться с ним именно сегодня.
Тогда она рассердилась, схватила кусок ткани, швырнула торговцу и сказала:
— Все вы одинаковы!

Вы никому не можете оказать почтение!
И после она повернулась спиною, чтобы выйти из лавки.
И я почувствовал, что моя душа уходит вместе с нею, и я поспешно сказал ей:
— О госпожа моя!

Окажи мне любезность - великодушно обрати назад твои шаги!
Тогда она возвратилась назад и сказала:
— Я согласна опять войти единственно только для тебя!
Тогда я сказал торговцу:
— Сколько стоит этот кусок шелка?

И он отвечал мне:
— Тысячу сто драхм!
Тогда я сказал ему:
— Я даю тебе кроме этого ещё сто драхм барыша.
И я передал кусок шелка даме и сказал:
— Возьми его!
Ты заплатишь мне, когда только пожелаешь.

И я прошу тебя, окажи мне такую милость, покажи мне твоё лицо, которое скрыто от меня!
Тогда она отбросила ткань, которая закрывала у неё
нижнюю часть лица, и, когда я увидел её лицо, я пришёл в крайнее волнение, и любовь в моём сердце укрепилась, и рассудок мой помутился.

Но она поспешила опустить своё покрывало, взяла кусок ткани и сказала мне:
— О господин мой, я хотела бы, чтобы наша разлука не была слишком продолжительна, иначе я умру от тоски!
И после этого она удалилась, а я остался с торговцем на базаре до конца дня.


 И я как будто потерял рассудок и чувства, находясь во власти безумия от этой неожиданной страсти.
И сила этого чувства заставила меня спросить у купца о личности этой дамы.

И он сказал мне:
— Это очень богатая дама.
Отец её был эмир; он умер и оставил ей много имущества и денег.
Тогда я ушёл из лавки и лёг спать, но сон не приходил ко мне, и так я провёл всю ночь, бодрствуя до утра.

И тогда я встал, оделся в платье, ещё более красивое, чем то, которое было на мне накануне, слегка закусил и направился к лавке торговца, и уселся в ней.
И вскоре я увидел молодую девушку, и её сопровождал раб.

Она поклонилась и приятным голосом сказала мне:
— Пошли кого-нибудь со мною, чтобы взять тысячу двести драхм в уплату за кусок шёлка.
И я отвечал ей:
— К чему такая поспешность?

И мы принялись беседовать, и вдруг я набрался смелости и объяснил ей знаками всю глубину моей любви к её госпоже.
Тогда она быстро удалилась, для соблюдения приличий сказав мне несколько слов на прощание.

А я не в силах был более сдерживать себя, и вышел из лавки, и пошёл вслед за нею.
Когда мы дошли до улицы Менял, я увидел её госпожу.
Заметив меня, она подошла ко мне и сказала:
— О знай, что ты овладел моими мыслями и наполнил любовью моё сердце.

С той минуты, как я увидала тебя, я не знаю сна и не могу ни есть, ни пить!
И я отвечал ей:
— Я так же!
И она сказала мне:
— О дорогой, скажи, должна ли я прийти к тебе, или ты придёшь в мой дом?

И я сказал ей:
— Я чужестранец и живу в кагане.
И если ты допустишь меня в свой дом, я буду счастлив!
И она отвечала мне:
— Завтра я буду ждать тебя.
На рассвете я взял пятьдесят золотых динариев, нанял осла, и его погонщик довёз меня до указанного дамой дома; я дал ему четверть динария и сказал:
— Завтра утром ты вернёшься сюда за мною.

И я постучал, и отворившие двери девочки сказали мне:
— Наша госпожа ожидает тебя с нетерпением.
И я вошёл в великолепное здание, окружённое большим садом.
И не успел я войти...

Но, дойдя до этого места, Шахразада заметила приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила двадцать шестая ночь, она сказала: о меня дошло, о счастливый царь, что купец продолжал свой рассказ копту-маклеру из Каира, который в свою очередь перессказывал его султану, царившему в этом городе Китая:
— И я увидел, что ко мне приближается молодая дама, вся убранная жемчугом и драгоценными камнями.

И она прильнула губами к моим губам, и я был совершенно смущён этим приёмом и сидел с опущенной головой.
И нам были поданы разные блюда, потом мы занялись беседой и расточали тысячи ласк до самой ночи.

И после обильного ужина мы легли спать, и никогда в моей жизни не было у меня такой ночи, как эта ночь!

 Наутро я подсунул под подушку кошелёк с пятьюдесятью золотыми и собрался уйти.

Но дама заплакала и сказала мне:
— О господин мой, когда же я опять увижу твоё прекрасное лицо?
И я сказал ей:
— Я возвращусь сюда сегодня вечером.
И я приходил в её дом много дней, оставляя каждый раз по пятьдесят золотых, пока я совершенно не разорился.

И я не знал, что делать.

 Тогда я решил пройтись и смешался с толпой, и по воле рока увидел возле себя хорошо одетого всадника.
Против моей воли я был прижат к нему, и я почувствовал в его кармане маленький круглый свёрток.

Я просунул руку в карман и вытащил его.
И тогда всадник в гневе повернулся ко мне, ударил меня своей булавой и воскликнул:
— Этот человек - вор!
И я услышал, как в толпе говорили:
— Такой красивый и знатный юноша не может воровать!

И в это время появился вали и спросил:
— Что здесь случилось?
И всадник отвечал:
— Клянусь Аллахом, этот человек - вор!
У меня был в кармане кошелёк с двадцатью золотыми динариями, и он похитил его у меня.

Тогда вали подозвал начальника полиции и сказал ему:
— Обыщи этого человека!
И он нашёл на мне кошелёк и в нём двадцать золотых динариев.
Тогда вали приказал подвести меня к себе и сказал:
— Признаёшь ли ты, что этот кошелёк украден тобою?

И я решился признаться во всём.
Тогда вали приказал палачу отрубить мне руку.
Люди сжалились надо мною и дали мне выпить стакан вина, потому что я потерял много крови.
Что касается всадника, то он подошёл ко мне, протянул мне кошелёк и сказал:
— Ты юноша благородного происхождения, и ремесло вора неприлично для тебя.

И я перевязал себе обрубленную руку платком и спрятал её в рукав платья.
И, не соображая хорошенько, куда иду, я направился к дому моей возлюбленной.
Придя к ней, я бросился на кровать, совершенно обессиленный.

И она спросила:
— Скажи, что с тобою?
И почему твоё лицо так бледно?
И я отвечал ей:
— Умоляю тебя, избавь меня от необходимости отвечать на твои вопросы!
Тогда она заплакала и сказала:
— Ах, я вижу, что я надоела тебе, потому что ты совсем не такой со мною, как обыкновенно.

И слёзы её прерывались вздохами, и время от времени она повторяла свои вопросы, на которые я не отвечал ей, и так продолжалось до самой ночи.
И когда наступила ночь, нам принесли ужин, но я отказался от еды, потому что стыдился брать пищу левой рукой.

И я сказал ей:
— Мне совсем не хочется есть.
Тогда она сказала мне:
— Скажи, что приключилось с тобою, и почему твоё сердце и душа в печали?
И тогда я, наконец, сказал ей:
— Сейчас я расскажу тебе всё.

И я зарыдал.
И при виде моих слёз, она не могла более сдерживать себя и обвила мою голову своими руками, и воскликнула в порыве отчаяния:
— О умоляю тебя, скажи мне, наконец, причину твоих слёз!

И скажи мне, почему ты взял у меня кубок левой рукой?
Тогда я отвечал ей:
— У меня на правой руке нарыв.
И она сказала мне:
— Покажи мне этот нарыв; я открою его, и тебе станет легче.

И я отвечал ей:
— Теперь не время для подобной операции.
И с этими словами я допил вино из кубка, и она опять наполнила его, и я каждый раз осушал его, пока мною не овладело опьянение.

Тогда я прилёг и уснул.
А она воспользовалась моим сном и развязала платок, и увидела, что у меня нет больше руки.
И она нашла в моём кармане кошелёк с двадцатью золотыми.
И она впала в отчаяние, и сердце её было объято печалью, равной которой ещё не бывало на свете.

Когда на другой день я пробудился, то увидел перед собой цыплёнка, куриный бульон и прекрасное вино.
И я ел и пил; а потом я хотел удалиться.
Но она остановила меня и сказала:
— Твоя любовь ко мне лишила тебя рассудка и заставила истратить на меня все деньги.

И к тому же я догадываюсь, что ты из-за меня лишился своей правой руки.
Но я клянусь тебе, что я никогда больше не расстанусь с тобою и не отпущу тебя от себя!
И я хочу вступить с тобою в законный брак!

И она послала за свидетелями и сказала им:
— Напишете наш брачный договор и засвидетельствуйте, что я получила от него брачный выкуп.
И всё, что есть у меня, с этой минуты переходит в собственность этого молодого человека.

И свидетели удостоверили это и, получив вознаграждение, удалились.
Тогда дама отперла большой сундук, который стоял в шкафу, и сказала мне:
— Знай, что каждый раз, когда ты передавал мне платочек с пятьюдесятью золотыми динариями, я прятала его в этот сундук.

Потом она добавила:
— Теперь вступи во владение своим имуществом!
И я подчинился её желанию и получил обратно все деньги, которые давал ей, и печаль моя рассеялась.
А она продолжала говорить мне самые нежные слова.

Потом она записала на моё имя все свои богатые одежды и драгоценности, и принадлежавшие ей дома, и участки земли; и на всё это выдала мне удостоверение, скреплённое собственной её рукой и в присутствии свидетелей.

Но с этого дня она не переставала горевать обо мне, и от изнурения слегла, и по прошествии пятидесяти дней испустила дух.
И я сам предал её земле и исполнил все обряды, не пожалев для этого никаких денег.

И вернувшись с кладбища, я пересмотрел всё, что получил от неё в дар и в наследство.
И я убедился, что она действительно оставила мне много имущества и большие магазины, наполненные сезамовым семенем.

И вот это-то семя я и поручил тебе продать, о господин, и ты принял за это скудное вознаграждение, которое значительно ниже твоих заслуг.

 Что касается до моих отлучек, то они объясняются тем, что я был вынужден привести в порядок всё имущество, завещанное мне женой, и только теперь я справился со своими денежными делами.

И вот я прошу тебя не отказываться от вознаграждения, которое я хочу предложить тебе.
И ты поистине обяжешь меня, приняв от меня все деньги, которые ты хранил у себя и которые ты выручил от продажи сезамового семени.

Такова моя история, и вот почему я теперь всегда ем левой рукой!
Тогда, о могущественный царь, я сказал молодому человеку:
— Поистине ты осыпаешь меня своими благодеяниями и милостями!

И он отвечал мне:
— О господин маклер, не отправишься ли ты со мною в мой родной город Багдад?
Я только что сделал большие закупки товаров и рассчитываю продать их с большой прибылью.

Хочешь ли ты быть моим товарищем в пути и соучастником в моих прибылях?
И я отвечал ему:
— Твоё желание для меня равносильно приказанию!
Потом я назначил ему срок нашего отъезда и занялся продажей моего имущества.

И на эти деньги я накупил разных товаров и уехал вместе с молодым человеком в его родной город Багдад, а оттуда мы с большим барышом и разными товарами прибыли в эту страну, которая есть твоё царство, о царь веков!


 Что касается молодого человека, то он не замедлил распродать тут свои товары и уехал в Египет, и я собирался в скором времени присоединиться к нему.

Но вот в эту ночь у меня было это злосчастное приключение с горбуном, которое объясняется моим незнанием этих мест.
И такова, о царь веков, моя история, которую я считаю более удивительной, чем приключение с горбуном!

Но царь сказал:
— О нет!
Я не нахожу этого!
Она не настолько удивительна, твоя история, о маклер!
И я сейчас же прикажу повесить вас всех, чтобы наказать вас за бедного горбуна, которого вы убили!..


 Дойдя до этого места своего рассказа, Шахразада заметила приближение утра и скромно умолкла.
А когда наступила двадцать седьмая ночь, она сказала: счастливый царь, до меня дошло, что когда царь Китая сказал: «Я прикажу
повесить вас всех!», поставщик выступил вперёд, и распростёрся перед царём, и сказал ему:
— Если ты разрешишь мне, о царь веков, я расскажу тебе историю, более удивительную, чем это приключение с горбуном.

И если ты признаешь это, выслушав мой рассказ, то, быть может, ты помилуешь нас всех!
И царь Китая сказал:
— Хорошо!
Я согласен выслушать твою историю!
Тогда поставщик начал так:

 Знай, о царь веков и времён, что прошедшей ночью я был приглашён на свадебный пир, на котором было много учёных законоведов и мужей, изучивших тексты Священной Книги.

И когда чтение Корана было окончено, разостлали скатерть и принесли всё, что нужно было для пира.
И вот, между прочим, на скатерти стояло кушанье с чесноком, называемое розбайя, которое так славится у нас.

И тогда все мы принялись есть, и только один из нас совершенно отказался отведать этого кушанья.
И когда все мы начали убеждать его взять хотя бы один кусочек, он сказал нам:
— Умоляю вас, не настаивайте на этом!

Я испытал много горя потому только, что имел несчастие отведать его.
Тогда мы спросили у него:
— Ради Аллаха!
Объясни нам, по какой причине ты не можешь есть этой чудесной розбайи?
И он отвечал:
— Я поклялся не прикасаться к розбайе, пока не вымою рук сорок раз подряд содой, сорок раз поташом и сорок раз мылом, а всего сто двадцать раз.

Тогда хозяин дома приказал своим слугам принести немедленно воды и все те вещи, которые перечислил приглашённый.
И гость принялся мыть руки и вымыл их в точности столько раз, сколько раньше упомянул.

Потом он вернулся на своё место и нерешительно принялся есть розбайю.
И мы увидели, что у него на руке не хватает большого пальца.
Тогда мы сказали:
— Именем Аллаха, скажи, каким образом ты лишился большого пальца?

И он отвечал нам:
— Братья мои, вы видели далеко не всё!
У меня нет большого пальца и на левой руке.
И кроме того, у меня только по четыре пальца и на каждой ноге.
И он показал нам свою левую руку и обнажил обе ноги.

Тогда наше изумление увеличилось ещё более, и мы сказали ему:
— Мы желаем узнать, каким образом ты лишился четырёх пальцев и почему ты должен был умыть твои руки сто двадцать раз кряду.
Тогда он рассказал нам следующее:
— Знайте, что отец мой был самый богатый из купцов города Багдада во времена царствования халифа Гарун-аль-Рашида.

И мой отец был большой любитель разных увеселений.
И вот, когда он умер, после него не осталось ничего, потому что он растратил всё своё состояние.
И после похорон я убедился, что отец оставил мне только большие долги.

И я отправился к кредиторам моего отца и упросил их потерпеть.
Потом я принялся за дела, и покупал, и продавал, и уплачивал долги.
И я продолжал поступать так, пока не уплатил всех долгов и не увеличил пущенных первоначально в оборот денег.


 И вот однажды, когда я сидел в моей лавке, я увидел молодую девушку, и никогда во всей моей жизни я не видел никого прекраснее её.
И с ней были два евнуха.

И она остановила своего мула и пошла к лавкам на базаре, сопровождаемая одним из евнухов.

И евнух сказал ей:
— О госпожа моя, умоляю тебя, не ходи таким образом по базару!

Ты навлечёшь на нас большие неприятности.
Уйдём лучше отсюда!
Но она не обращала никакого внимания на его слова, вошла в мою лавку и пожелала мне мира.
И никогда в жизни я не слыхал такого нежного голоса.

Она открыла своё лицо, я не мог оторвать моих глаз от него.
Потом она сказала мне:
— О молодой купец, не можешь ли ты показать нам какие-нибудь красивые ткани?
И я сказал ей:
— О госпожа моя, раб твой - бедный купец, у которого нет ничего достойного тебя!

Подожди немного, и я куплю для тебя самых дорогих тканей.
Ещё очень рано, и не все купцы на базаре открыли свои лавки.

 Потом я вступил в разговор с нею и утонул в море своей любви к ней.

Но когда другие купцы открыли свои лавки, я встал и отправился закупить всё то, что она заказала мне.
И всё, что я взял для неё на свой счёт, составило сумму в пять тысяч драхм.
И я передал все покупки её рабу, и она вышла с ним.

Но она не упомянула даже о деньгах, которые осталась должна мне, и даже не сказала, кто она и где она живёт.
А я постеснялся заговорить с нею об этом и обещал купцам уплатить им к концу недели, потому что надеялся, что молодая девушка вернётся и принесёт деньги.

И я вернулся к себе, опьянённый любовью.
И в таком состоянии я провёл целую неделю.
И к концу недели, рано утром, она приехала на своём муле и в сопровождении одного слуги и двух евнухов.

И она поклонилась мне и сказала:
— О господин мой, извини, что мы до сих пор не уплатили тебе денег!
Но вот они!
И я взял деньги и начал беседовать с молодой девушкой, пока другие купцы на базаре не открыли своих лавок.

Тогда она сказала мне:
— Мне нужно ещё того-то и того-то; иди и закупи всё это для меня.
И я купил в лавках всё то, что она потребовала, и передал ей купленные вещи.
И она взяла их и удалилась, не говоря мне ни слова о деньгах, которые осталась должна мне.

И я раскаялся в том, что поступил с таким доверием, потому что я заплатил за неё тысячу золотых динариев.
И я провёл целый месяц в тоске и тяжёлых мыслях.
И в конце месяца купцы пришли требовать своих денег.

И я был близок к разорению.
И вот, когда я сидел, озабоченный всеми этими печальными мыслями, я вдруг увидел её.
И она подошла ко мне и заговорила со мною своим прелестным голосом:
— Принеси весы и взвесь деньги, которые я принесла тебе!

И она отдала мне всё, что мне следовало, и даже сверх этого.
Потом она присела рядом со мною, и я чуть не умер от радости и счастья.
И она спросила меня:
— Ты холост или женат?
И я сказал ей:
— О нет, я не знаю ни одной женщины!


 Потом я увлёк слугу в глубину лавки и подал ему несколько золотых динариев и попросил его взять на себя посредничество между мною и ею.
Слуга улыбнулся и сказал мне:
— Знай же, что и она влюблена в тебя; и даже больше, чем ты в неё!

И ей совсем не нужны были эти ткани, и купила она их только ради того, чтобы иметь возможность выразить тебе свою любовь.
И ты можешь свободно говорить с нею.
И я сказал ей:
— Не откажи своему слуге в милости, о которой он будет просить тебя, и прости ему заранее то, что он хочет сказать тебе!

И я сказал ей всё, что у меня было на душе, и я видел, что мои слова были приятны ей.
И она отвечала мне очень ласково:
— Вот этот слуга принесёт тебе ответ и передаст тебе мои приказания!

И ты исполнишь в точности всё, что он тебе скажет.
Вслед затем она встала и удалилась, а я тогда отнёс деньги купцам.
Через несколько дней ко мне явился её слуга, и я спросил его, как поживает его госпожа.

И он сказал мне:
— Она была нездорова все эти дни.
Тогда я сказал ему:
— Не можешь ли ты сообщить мне какие-нибудь сведения о ней?
И он сказал:
— Эта девушка воспитана нашей повелительницей Зобейдой, любимой женой Гарун-аль-Рашида, и Зобейда любит её, как родную дочь.

И вот однажды девушка сказала своей госпоже:
— Мне хотелось бы прогуляться по городу и потом возвратиться во дворец!
И она получила разрешение выйти из дому.
И с этого дня она постоянно ходила в город и приобрела большой навык в покупках, и взяла на себя закупку всего, что требуется нашей госпоже.

И она рассказала о тебе нашей госпоже и просила выдать её замуж за тебя.
И госпожа наша Зобейда сказала ей:
— Я не могу исполнить твоей просьбы, пока не увижу этого молодого человека.

И если я увижу, что он достоин тебя, то я согласна выдать тебя за него!
И вот я пришёл сказать тебе, что мы решили провести тебя тайком во дворец.
Но если дело будет раскрыто, то тебе, разумеется, отрубят голову.

Согласен ли ты на это?
Я отвечал:
— Конечно, согласен!
Дай мне только указания, что мне надо делать.
Тогда слуга сказал мне:
— Когда наступит ночь, отправляйся к мечети, которую госпожа наша Зобейда выстроила на берегу Тигра; войди в эту мечеть и подожди там!

И когда наступил вечер, я отправился к мечети и погрузился в молитву.
И на рассвете я увидал невольников, которые на лодке подъехали к берегу; и они внесли в мечеть пустые сундуки и направились обратно к лодке.

Но один из них остался в мечети, и я увидел, что это тот слуга, который служил нам посредником.
И через несколько минут в мечеть вошла моя подруга.
Я подбежал к ней и поцеловал.
Она посадила меня в один из сундуков и заперла на ключ; так я очутился во дворце султана.


 Тут меня высвободили из сундука и принесли мне одежды и много других вещей, и всё это стоило не менее пятидесяти тысяч драхм.
Потом я увидел двадцать белых невольниц, и посреди них находилась Сетт-Зобейда, которая почти не в состоянии была двинуться с места, потому что на ней было множество драгоценностей и богатых нарядов.

И я подошёл и поцеловал землю между руками её.

 Тогда она начала расспрашивать меня о моих делах, и о моих родных, и о моём происхождении.

И я отвечал на все её вопросы.
И она обрадовалась моим ответам и сказала:
— Теперь я вижу, что не напрасно заботилась о воспитании этой молодой девушки, потому что нашла для неё такого мужа!

Потом она сказала мне:
— Знай, что эту девушку мы считаем наравне с детьми нашей крови.
И она будет тебе нежной и покорной женой перед Аллахом и тобою!
И я поклонился ей и поцеловал землю у нот её, и выразил согласие жениться на её прислужнице.

И я провёл в её дворце десять дней, и всё это время не видел молодой девушки и не знал даже, что с нею.
И мне прислуживали другие молодые служанки Зобейды.

 В конце срока, назначенного для свадебных приготовлений, Зобейда обратилась к эмиру правоверных с просьбой разрешить ей выдать замуж свою прислужницу, и он дал ей своё разрешение и подарил молодой девушке десять тысяч золотых динариев.

Тогда Зобейда послала за кади и за свидетелями, и они составили брачный договор.
Потом разостлали скатерть для меня и моих гостей и принесли для нас самые изысканные блюда, и между ними стояло блюдо розбайи, способное свести с ума самого благоразумного и самого положительного из людей.

И я не мог - клянусь Аллахом!
- воздержаться и набросился на эту розбайю, и наелся ею досыта.
Потом я вытер руки, но позабыл умыть их...
После этого я встал и оставался неподвижен до наступления ночи.

И когда надвинулась ночь, зажгли светильники и принялись наряжать новобрачную.
И каждый раз, когда она в новом наряде обходила залу, каждый из приглашённых клал золотую монету на поднос, который несли за нею по обычаю.


 И, наконец, я вошёл в брачную комнату, и ко мне привели новобрачную, и прислужницы сняли с неё все одежды и удалились.
И я схватил её в свои объятия.

Но в эту минуту она ощутила запах чеснока от моей руки и испустила громкий крик.
И на этот крик со всех сторон сбежались прислужницы, в то время как я дрожал от волнения и не понимал причины всего этого.

И прислужницы сказали:
— О сестра наша, что случилось с тобою?
И она отвечала им:
— О избавьте меня поскорей от этого глупого человека, которого я считала благовоспитанным!

И я сказал ей:
— И в чём же видишь ты мою глупость?!
И она сказала:
— О безумный!
Как мог ты есть розбайю и не умыть после этого твоих рук!
И теперь я, клянусь Аллахом, не желаю больше тебя!

И при этих словах она схватила палку и принялась наносить мне удары, и так жестоко, что я лишился сознания.
Тогда она остановилась и сказала прислужницам:
— Возьмите его и отведите к правителю города, и пусть ему отрубят ту руку, которой он ел розбайю и которую не умыл после этого.

Но при этих словах я пришёл в себя и воскликнул:
— О неужели же я должен лишиться руки только из-за того, что ел этой рукой розбайю и потом не умыл её?
Тогда прислужницы заступились за меня и сказали:
— О сестра наша!

Умоляем тебя, прости его!
Тогда она сказала:
— Хорошо, я на этот раз не лишу его руки, но всё-таки я должна отрезать у него что-нибудь.
Потом она вышла и оставила меня одного.
И по истечении десяти дней она пришла ко мне и сказала:
— Неужели же я так мало значу в твоих глазах, что ты мог есть розбайю и не умыть после этого своих рук!


 Потом она позвала своих служанок и приказала им связать мне руки и ноги.
Тогда она взяла хорошо отточенную бритву и отрезала мне большие пальцы на руках и на ногах.

Тогда она посыпала мои раны порошком ароматического растения, и кровь тотчас же остановилась, и я сказал:
— Если мне когда-нибудь придётся есть розбайю, то обязуюсь умыть после этого руки сорок раз поташом, сорок раз содой и сорок раз мылом!

И вот, когда все вы, собравшиеся тут, настойчиво убеждали меня поесть этого блюда, я изменился в лице и сказал в душе: «Вот эта самая розбайя была причиной того, что я лишился моих больших пальцев!» И когда вы потребовали, чтобы я отведал её, я должен был, чтобы не изменять моей клятве, сделать то, что я сделал!


 — Тогда я, о царь веков, - продолжал поставщик, который рассказывал эту историю, сказал молодому багдадскому купцу:
— Но что же было дальше с тобою и твоей женою?

И он сказал:
— Когда я произнёс перед нею мою клятву, сердце её смягчилось ко мне.
И тогда я взял её и лёг спать с нею.
И мы долгое время прожили вместе.
И вот однажды она сказала мне:
— Ты должен знать, что никто во дворце халифа не знает о случившемся между мною и тобою!

И никто до тебя не мог проникнуть в этот дворец.
И тебе удалось это только благодаря милости нашей госпожи Зобейды.
Затем она вручила мне пятьдесят тысяч золотых динариев и сказала:
— Возьми эти деньги и купи для нас большой дом.

И я вышел и купил великолепный большой дом.
Потом я перенёс в него все богатства моей жены и все подарки, полученные ею.
И мы поселились в нём и жили очень счастливо.
Но через год, по воле Аллаха, жена моя умерла.

И я не взял другой жены и пожелал странствовать.
И тогда я продал всё имущество, взял деньги и уехал из Багдада.

И я странствовал, пока не прибыл в этот город.
И такова, о царь времён, - продолжал поставщик, - история, рассказанная мне молодым купцом из Багдада.

И вот, когда я вышел оттуда, со мною приключилась эта неприятность с горбуном.
И случилось то, что случилось!
И такова моя история!
И я убеждён в том, что она ещё более удивительна, чем приключение с горбуном!


 Тогда царь Китая сказал:
— Ты ошибаешься!
Твоя история далеко не так необычайна, как приключение с горбуном.
И теперь уж медлить нечего: я прикажу распять всех вас до последнего!

Но в эту минуту выступил вперёд еврей-врач и поцеловал землю между руками царя, и сказал:
— О царь времён, теперь я расскажу тебе историю, без сомнения, более достойную удивления, чем всё, что ты слышал здесь!

И царь Китая сказал ему:
— Ну, выкладывай всё скорее, потому что я не могу более ждать!
И врач-еврей сказал:

 История, которую я расскажу тебе - самое удивительное событие в моей жизни.

В дни моей юности я изучал врачебное искусство в Дамаске.
И когда я вполне изучил науки, я начал заниматься практикой и зарабатывал ею свой хлеб.
И вот однажды ко мне пришёл раб и повёл меня в дом правителя Дамаска.

И я увидел ложе из мрамора, на котором лежал юноша несравненной красоты.
И я пожелал ему здоровья и скорого исцеления.
Но в ответ на это он сделал лишь какие-то знаки глазами.
И я сказал ему:
— О господин мой, дай мне свою руку!

Тогда он протянул мне свою левую руку.
И я сказал себе:
— Этот юноша занимает высокое положение, но при этом он крайне неучтив!
Но это не помешало мне пощупать пульс и прописать ему рецепт.

И с этого дня я продолжал навещать его, и к нему стали возвращаться силы.
И правитель Дамаска, желая выразить свою благодарность, подарил мне богатую одежду и назначил меня врачом при своей особе.


 Что касается молодого человека, который продолжал давать мне левую руку, то однажды он попросил меня проводить его в гамам.
И когда мы пришли, слуги помогли молодому человеку раздеться.

И когда молодой человек остался голым, я увидел, что у него нет правой руки и на всём его теле следы от ударов розгами.
Тогда молодой человек обернулся ко мне и сказал:
— О врач века, я решился сообщить тебе причину моего несчастия, и ты услышишь совершенно необычайную историю.

И когда мы вернулись домой, мы принялись есть, и он всё время ел левой рукой.
Тогда я сказал ему:
— Теперь расскажи мне эту историю!
И он отвечал мне:
— Знай, что я родом из города Моссула.

Мой отец был старшим из десяти детей.
И он, и все мои дяди ко времени смерти деда были уже женаты.
Но только он один имел ребёнка - и это был я; что же касается его братьев, то ни один из них не имел детей.

И потому я рос, окружённый любовью моих дядей, которые не чаяли души во мне.

 Однажды, когда я был с моим отцом в Моссульской мечети, по окончании молитвы все вышли из мечети, и в ней остались только мой отец и мои дяди.

И все они уселись на большую циновку, и я сел с ними.
И дяди мои стали передавать удивительные рассказы путешественников, которые говорили, что нет на свете страны прекраснее Египта и нет реки более чудесной, чем река Нил.

И я был совершенно потрясён услышанным.
И вот через несколько дней я узнал, что дяди мои готовятся отбыть в Египет, и я начал умолять моего отца, чтобы он отпустил меня с ними.
Он, наконец, согласился и даже накупил мне разных товаров, чтобы я мог торговать ими.

Однако он просил моих дядей не брать меня в Египет, а оставить меня в Дамаске, где я должен был сбыть все мои товары.
И мы все вместе выехали из Моссула и прибыли в город Дамаск.
И это был настоящий рай.

Но чего в нём было более всего - это плодов превосходного вкуса и всевозможных видов.
И мои дяди распродали все свои товары, привезённые из Моссула, и накупили товаров дамасских для торговли в Каире.

И они продали также и мои товары очень выгодно.
И после этого мои дяди оставили меня одного в Дамаске и продолжали свой путь по направлению к Египту.
Я же нанял для себя великолепный дом и начал широко тратить деньги.

И это продолжалось до тех пор, пока я не истратил всех денег, которые были у меня.
И вот однажды, когда я присел у дверей моего дома, ко мне подошла девушка, очень богато одетая.
И я пригласил её почтить мой дом своим присутствием.

И она любезно согласилась и вошла в мой дом.
Там она сбросила свою чадру и показалась мне во всей красе.

И я влюбился в неё до безумия.
И мы начали есть и пить, а потом забавлялись.

И тогда я взял её, и ночь, которую я провёл с нею до самого утра, без сомнения, лучшая в моей жизни.
И я предложил ей утром десять золотых динариев.
Но она отказалась от них и поклялась, что никогда не примет от меня чего бы то ни было.

Потом она сказала мне:
— Через три дня я опять приду к тебе, и ты должен ждать меня.
Вот возьми эти деньги и приготовь нам угощение такое же, как было теперь.
И с этими словами она протянула десять золотых динариев и ушла, унося с собой весь мой разум.

И через три дня она опять пришла ко мне.
И на этот раз она была одета ещё богаче и лучше прежнего.
И мы принялись есть и пить.
Потом мы легли вместе.
Утром она обещала мне, что возвратится опять через три дня.

И она сказала мне:
— О дорогой господин мой, скажи, находишь ли ты меня красивой?
И я отвечал:
— О да, конечно, клянусь Аллахом!
И она сказала мне:
— Я могу попросить у тебя позволения привести сюда с собою молодую девушку, которая ещё красивее и моложе меня, и она позабавится с нами, и мы можем посмеяться и повеселиться все вместе.

И знай, что она сама просила меня взять её с собою, чтобы мы могли все трое отдаться играм и забавам.

 И я с большим удовольствием дал своё согласие, и на этот раз она дала мне двадцать золотых динариев и просила меня приготовить всё, как следует.

И вот на четвёртый день я занялся приготовлениями и не щадил денег.
И как только зашло солнце, я увидел мою подругу в сопровождении другой молодой женщины, закутанной в большое покрывало.

И они вошли и сели.
И я, охваченный радостью, предоставил себя в распоряжение молодых девушек.

 Тогда они сняли с себя свои покрывала, и я мог рассмотреть новую молодую девушку.

О Аллах, Аллах!
Я подумал про себя, что она гораздо красивее всего, что мои глаза видели до этой минуты!
Они начали есть и пить, а я обнимал новую молодую женщину.
Но это возбудило ревность первой, хотя она сказала мне:
— Ты не находишь, что она гораздо красивее меня?

И я отвечал простодушно:
— Да, действительно, это верно!
Тогда она сказала мне:
— Ну, так возьми её и ложись с нею!
Я буду очень этому рада!
Она сама приготовила постель и уложила нас.

И я прижал к себе свою новую подругу и обладал ею до самого утра.

 Но когда я на другой день проснулся, я увидел, что рука моя вся в крови.

Я хотел разбудить молодую девушку, которая ещё спала, и тихонько прикоснулся к её голове.
Но в тот же миг голова её отделилась от туловища и скатилась на пол.
Ревность первой молодой девушки сделала своё дело!


 И я поднял мраморные плиты и выкопал довольно большую яму, в которую тотчас же опустил тело молодой девушки.
Потом я засыпал яму землёю, положил мраморные плиты на место и привёл всё в прежний вид.

Сделав всё это, я взял все остававшиеся у меня деньги, отправился к хозяину моего дома и уплатил ему наёмные деньги за целый год вперёд.
При этом сказал ему:
— Я сейчас же должен отправиться в Египет, где ожидают меня братья моего отца.

Когда я прибыл в Каир, они очень обрадовались, увидев меня, и спросили о причине моего приезда в Египет.
И я отвечал им:
— У меня было сильное желание повидаться с вами, и я боялся, что в Дамаске я растрачу все свои деньги.

И я оставался с ними целый год, развлекался и веселился всеми способами.
Но, к несчастию, дяди мои распродали все свои товары и стали подумывать о возвращении в Моссул.
Но я скрылся, и они уехали без меня, говоря:
— Вероятно, он уехал в Дамаск раньше нас, чтобы приготовить для нас квартиру, потому что он хорошо знает этот город.

После их отъезда я опять начал тратить деньги и провёл в Каире ещё три года.
И каждый год я аккуратно посылал наёмную плату владельцу моего дома в Дамаске.
И в конце этих трёх лет у меня уже осталось денег только на дорогу.

И вот я уехал и прибыл в Дамаск; и я пришёл в мой дом, и у порога его я был радостно встречен владельцем дома, который приветствовал меня и передал мне ключи от моего дома, и показал мне, что замок, запечатанный моей печатью, оставался нетронутым.


 И я вошёл и прежде всего принялся мыть пол, чтобы уничтожить всякие следы крови молодой женщины, убитой своей ревнивой подругой.
Я направился к постели, чтобы отдохнуть.

Но когда я приподнял подушку, то увидел под нею золотое ожерелье, и на нём три ряда жемчужин.
Это было ожерелье девушки.
Я взял ожерелье и отдал его одному из наиболее известных маклеров на базаре.

И маклер отправился предложить его купцам и своим клиентам.
Но через час он возвратился и сказал мне:
— Я думал, что это ожерелье из чистого золота и настоящего жемчуга и что оно стоит не менее тысячи динариев.

Но я ошибся.
Оно поддельное.
И сделано оно наподобие изделий франков, которые умеют подделывать золото, жемчуг и драгоценные камни.
И покупатели на базаре дают мне за него только тысячу драхм.

Тогда я сказал ему:
— Да, действительно, ты прав.
Это ожерелье поддельное.
Я заказал его только для того, чтобы посмеяться над женщиной, которой я подарил его.
И по удивительной прихоти судьбы эта женщина умерла и завещала его моей жене.

И вот мы решили продать его по какой угодно цене!
Возьми же его и принеси мне тысячу драхм!

 Дойдя до этого места своего рассказа, Шахразада заметила приближение утра и скромно умолкла.

А когда наступила двадцать восьмая ночь, она продолжала:

• 1
• 2
• 3
• Следующая>>